Тайна Аскольдовой могилы Кого похоронили под видом «героев Крут»?
Наверное, нет в нашей стране человека, не слышавшего о «подвиге героев Крут». Каждая годовщина того события отмечается в Украине торжественно — с участием официальных лиц, возложением венков на могилу и к памятнику, митингами и шествиями с песнями про «славних хлопців-добровольців»…
Нынешний год не стал исключением. Тем более, что годовщина на этот раз была юбилейной — 95-й. А 19 марта — еще один юбилей, 95-я годовщина со дня перезахоронения тел павших «героев» на Аскольдовой могиле в Киеве.
Но что же произошло под Крутами на самом деле?
Начать, наверное, стоит с того, что никаких «славних хлопців-добровольців» в той истории не существовало. А были несчастные молодые люди, которыми нечистоплотные политиканы из Центральной Рады вздумали прикрыть собственное ничтожество.
Стоявшие тогда во главе Украины деятели не имели в народе никакого авторитета. Им отказали в повиновении даже так называемые «украинские полки», созданные как раз для защиты этой власти. Тем временем в стране разгоралась гражданская война. На Киев двигались отряды красногвардейцев, выставить против которых Центральная Рада могла лишь юнкеров бывшего Константиновского военного училища, переименованного в 1-ю Украинскую военную школу. Но юнкеров было мало, и они беспрестанно требовали подкреплений. А взять их (подкрепления) оказалось неоткуда. Посылаемые на фронт подразделения (те самые «украинские полки») разбегались по дороге все до единого солдата.
В этих условиях и пришла в чью-то безответственную голову мысль: отправить воевать вместо солдат учащуюся молодежь.
В один из январских дней 1918 года студентов Киевского университета и Украинского народного университета собрали на «вече». Им предложили записаться в Студенческий курень. Записаться всем поголовно. Отказавшимся грозили «бойкотом и исключением из украинской студенческой семьи». Протестовать поодиночке никто не решился.
Потом ту же комбинацию провернули с учениками старших классов одной из киевских гимназий. Так же как и в предыдущем случае, здесь все решала маленькая кучка горлопанов.
Вот так и образовался Студенческий курень. По списку в нем насчитывалось около трехсот человек. В реальности — менее 120. Не решившись возражать открыто, многие под разными предлогами уклонились от службы. Остальных поместили в здании военного училища. Власть сыпала заверениями, что на фронт курень не пошлют, а будут использовать исключительно для поддержания порядка в Киеве.
Этим обещаниям верили. Ни «новобранцы», ни их родители не подозревали, насколько серьезная сложилась в Украине ситуация. «Газетам было запрещено писать о настоящем положении на московско-большевистском фронте», — свидетельствовал очевидец. Из прессы киевляне узнавали лишь, что против большевиков уже послана грозная украинская армия, красногвардейцы полностью окружены и вот-вот будут уничтожены. А значит, беспокоиться было не о чем.
Может быть, украинское военное командование и в самом деле рассчитывало, что все как-то обойдется. Во всяком случае «казаков» Студенческого куреня совершенно не готовили воевать. Их даже обращаться с оружием не научили.
Большую часть времени «новобранцы» бездельничали и только изредка, по инициативе отдельных взводных, занимались строевой подготовкой. А после ужина всем разрешалось уходить ночевать домой. Таким образом, служба в курене являлась совсем не обременительной. Да еще и позволяла жить за казенный счет. Но так продолжалось недолго.
…Юнкерам, занимавшим позиции у железнодорожной станции Бахмач, надоело ждать обещанной помощи. Они бросили фронт, приехали в Киев и заявили, что не вернутся на передовую без пополнения. Командование переполошилось. И принесло в жертву Студенческий курень.
В один из дней «новобранцев» не отпустили вечером по домам, а приказали идти к железной дороге. Там погрузили в эшелон и отправили на войну.
Правда, и тогда этих почти детей (среди них были четырнадцатилетние мальчики) уверяли, что участвовать в боевых действиях им не придется. Их обещали держать в тылу, за спинами юнкеров.
Действительно, по первоначальному плану юнкера должны были высадить курень на станции Круты, а сами ехать дальше — в Бахмач. Но у Крут выяснилось, что Бахмач занят красными, и передовая линия обороны будет тут.
«Новобранцев» сразу отправили рыть окопы. Затем в те же окопы и усадили, только теперь наскоро показав, как надо стрелять из винтовки. И выдали небольшое количество патронов.
Однако и тогда необстрелянным мальчикам не сказали, что ведут их в бой. «Прибегает сотенный Сичевой сотни и говорит, что ничего пока не угрожает, но нужно немного поучиться стрелять», — напишет потом в воспоминаниях «казак» куреня Иван Шарий. То, что это не учения, юноши поняли слишком поздно.
И еще одна немаловажная деталь: назначенные командовать куренем украинские офицеры сами в окопы не пошли. Они уютно устроились в штабном вагоне и пьянствовали вместе с другими командирами.
Тем временем подошедшие к позициям красногвардейцы не стали атаковать «в лоб». Затеяв для виду перестрелку, основные силы они направили в обход и вскоре подошли к станции с другой стороны. С той, откуда их не ждали.
Надо отдать должное сторожевым постам. Врага они заметили вовремя и донесли о его приближении в штабной вагон. А командиры… тут же приказали эшелону отъезжать, не потрудившись хотя бы предупредить находившихся на позициях подчиненных об опасности.
Юнкера сами заметили бегство начальников и последовали их примеру. «Бежали как бешеные», — признается впоследствии один из них. А вот Студенческий курень ничего о случившемся не знал. Его окопы располагались за высокой железнодорожной насыпью. Что творилось на станции, «новобранцы» не видели. Бегства юнкеров — тоже.
Позднее сбежавшие офицеры поясняли, что намеренно выбрали для куреня такую позицию. Чтобы, когда юнцы дрогнут (а в этом никто не сомневался), паника не передалась остальным подразделениям.
Мальчики старательно стреляли в ту сторону, где, как они думали, должен быть враг. Патроны кончились быстро. Новых не подвозили. И приказов из штаба не поступало.
Прошло какое-то время, пока «казаки» куреня обнаружили наконец, отсутствие рядом юнкеров. Еще не совсем понимая, что к чему, «новобранцы» побрели к станции…
Взвод, находившийся к Крутам ближе других, добрел первым. И попал в окружение. Мальчики растерялись. С перепугу попробовали вырваться, размахивая штыками. Но и этим видом оружия владеть их не научили. Перекололи и перестреляли взвод почти моментально. Однако короткая схватка помогла спастись остальной части куреня. Услыхав выстрелы, «казаки» других взводов сообразили, что на станции красные, — и бросились наутек.
Современные «национально сознательные» псевдоисторики утверждают, что многих «новобранцев» большевики захватили в плен и расстреляли после жесточайших пыток. При этом они не скупятся на «подробности». Сообщают, например, что пленные мужественно переносили пытки, перед расстрелом пели «Ще не вмерла…»
Все это домыслы, не основанные на фактических данных. Уцелевшие «казаки» куреня и юнкера свидетельствовали, что не знают, как погибли их товарищи. Возможно, штыковые раны, выявленные потом на некоторых трупах, кто-то принял за следы пыток.
Зато известно, что семеро «казаков», действительно попавших в плен, никто не пытал и не расстреливал. Их отправили в харьковский госпиталь, и все они остались в живых.
А избежавшие плена или гибели добрались до эшелона, стоявшего в нескольких километрах от станции. Измученные и перепуганные возвращались они в Киев. А там уже бушевало восстание рабочих…
Некоторых из «крутян» включили в наскоро собранные отряды гайдамаков, брошенных против восставших. По их собственным воспоминаниям, они «выполняли вспомогательные работы при артиллерии», которая (внимание!) два дня обстреливала из Дарницы «район Арсенала и Печерска».
Сегодня часто говорят о варварском обстреле столицы Украины в январе 1918 года большевиками, в результате чего пострадали исторические памятники. И это правда. Но, как выясняется, первыми громить из орудий историческую часть Киева начали не красногвардейцы, а украинские «патриоты» по приказу Центральной Рады.
А спустя несколько дней Центральная Рада и правительство бежали из Киева…
Вернулись они через месяц, в обозе германских оккупационных войск. Тут и разгорелся скандал в связи с «крутянскими» событиями. Бесполезность отправки на фронт мальчиков, не наученных хотя бы стрелять, была слишком очевидной. Родители погибших обвиняли центральнорадовских вождей в смерти своих детей.
Скандал выплеснулся в прессу. «Виноваты в этой трагедии вся система бестолковости, все наше правительство, которое… после полугодового управления оказалось покинутым народом и армией, и в таком безнадежном положении решило защититься от хорошо вооруженной большевистской армии несколькими сотнями школьной молодежи», — писали газеты.
Власти вынуждены были оправдываться. Чтобы хоть как-то успокоить общественное мнение, не придумали ничего лучшего, чем устроить торжественные похороны жертв. С этой целью создали комиссию для розыска их тел и отправили ее под Круты.
Задача оказалась непростой. Неясно было, где хоронили убитых — и хоронили ли вообще. «Всех погибших мы так и не нашли, — вспоминал член комиссии. — Как бы старательно ни помогали нам местные крестьяне отыскивать места, где могли быть засыпаны трупы, обнаружили мы не более пяти погибших».
Однако в Киев привезли 27 тел. Откуда взялись остальные? Это были неопознанные трупы. Принадлежать они могли кому угодно. Например, немецким солдатам или красногвардейцам (бой между ними состоялся в марте того же года у той же станции). Или бывшим солдатам русской армии, ехавшим домой с германского фронта (эшелон с ними, уже разоруженными, обстреляли гайдамаки тоже у Крут буквально накануне трагедии). Или железнодорожным рабочим, расстрелянным юнкерами там же и тогда же. Наконец, просто случайным лицам, ставшим жертвой бандитов.
На похоронах рекой лились речи о том, что слава погибших «не вмре, не поляже». Что Украина их «вовік не забуде». Но не прошло и четырех месяцев — и вот уже 10 июля 1918 года газета «Нова Рада» сообщала: «Братскую украинскую могилу стрельцов, которые были убиты под Крутами, почти совсем забросили. На земле лежат венки, от влажности ржавчиной разъедаются».
Получалось, что даже родные и близкие «крутян» не ухаживали за могилой. Почему? Да скорее всего потому, что знали: не их сыновья, братья, друзья лежат там. Эта могила была нужна исключительно политикам из Центральной Рады. Нужна только из конъюнктурных соображений. Изменилась конъюнктура — забыли и о «святом месте».
Не было «крутянам» вечной памяти! Не было всенародного поклонения! Вспоминали о них в украинской диаспоре лишь иногда, в целях антисоветской пропаганды. И сегодня вспоминают в тех же целях.
Хотя помнить о случившемся, безусловно, надо. Кто бы ни был похоронен на Аскольдовой могиле — это жертвы кровавой смуты, охватившей когда-то нашу Родину. Это наше прошлое, которое нельзя забывать, из которого нужно делать выводы.
Особенно сегодня, когда находятся политиканы, мечтающие о «новых Крутах».
Александр Каревин
