Новости ПКРМ. По личному кодексу чести
| Лариса Гургиш: «Настоящим коммунистом может быть только настоящий человек — активный, с чётко выраженной гражданской позицией, не лишённый оптимизма и веры в будущее»Коммунист Лариса Гургиш уже 37 лет работает учителем начальных классов в единственном в Страшенском районе русском лицее, который носит имя Николая Некрасова. Эта благородная профессия наложила позитивный отпечаток на ее характер. Она очень требовательна к себе, ко всему, что делает. Она глубоко чувствующий человек, полный любви и сострадания ко всем людям. Ее желание быть нужной, сделать жизнь лучше искренне и безмерно. Она настоящая, а такие люди ценятся в любые времена.
Жизнь, полная событий — Лариса Леонидовна, Вы формировались как личность в советское время, что чаще вспоминается из времени Вашего взросления? — Я родилась в селе Владимировка Слободзейского района, выросла селе Бозиены Котовского, ныне Хынчештского района. После окончания педагогического училища по распределению приехала в Страшены. В селе Бозиены была русско-молдавская школа. И в самом селе были коренные жители — молдаване — и приезжие, говорящие на русском языке. Мне запомнилась дружба между нами и коренными ребятами. Тогда эта дружба была естественной, а сейчас мы осознаем, как все-таки это было важно. У нас была очень интересная жизнь, много мероприятий. Жизнь была полна событий. — Кто повлиял на Ваш выбор профессии? — Директором нашей школы была прекрасный человек и педагог Мария Ивановна Диордияшенко. Эта удивительная женщина во время войны прошла немецкий плен. При непростой работе учителя (она преподавала молдавский язык) она никогда ни на кого не повысила голос. — Наверное, в годы Вашей юности многие девчонки, да и мальчишки хотели быть педагогами? — Конечно, в наше время престиж этой профессии был на высоте. Но у меня был осознанный выбор. Я была спокойной, собранной, и моя мама очень хотела, чтобы я стала бухгалтером. Я с ней не спорила, но когда окончила восьмилетку — поставила ее перед фактом, что собираюсь стать учителем. Учителем физкультуры стал и мой брат. В годы, когда педагоги переживали тяжелое время, он с семьей уехал в Россию. Дети похожи на время — У Вас богатый опыт работы с детьми. Дети нынче иные? — Мы в какой-то степени консервативны, я сейчас о себе говорю. Привыкли к тем деткам, которые складывали ручки на парте, глазки смотрели на учителя. А сам учитель для них и царь, и бог. Сейчас дети другие, потому что жизнь другая. Они не могут быть такими же. Они быстро меняются, развиваются, а я стараюсь за ними поспевать, многому у них учусь. Овладеваю компьютером, изучаю направления современной музыки, стараюсь проникать в их мир. Но сохраняется их непосредственность, доброта, хотя дети бывают подчас жестокими, если их неправильно воспитывать. Все зависит и от учителя, и от родителей. — Откуда в столь нежном возрасте появляется жестокость? — Компьютерные игры, фильмы, где убивают. Где не ценится жизнь. Мы раньше читали литературные произведения, которые вызывали у детей слезы, они сопереживали, сочувствовали. Сейчас они по таким поводам редко плачут. У некоторых сердце как будто в броне. А я не стесняюсь, когда мы читаем, иногда плакать на уроках, чтобы они осознали, что человек должен сопереживать. — Может быть, дети просто обделены родительским вниманием. У Вас в классе есть малыши, чьи родители находятся за рубежом? — В нынешнем наборе только у четверых неполная семья, а в прошлом выпуске почти половина детей были оставлены на попечение бабушек и даже на чужих людей. И если у ребенка появляются проблемы, им не к кому обратиться, а домашнее воспитание никто не отменял. Но такие дети откликаются на доброту, они льнут к учителю, который заменяет им мать. Особенно ярко это проявляется в начальных классах. Мы им и шнурки завязываем, и носики вытираем… — После 2009 года, когда к управлению государством пришла либерально-демократическая власть, в Молдове стали закрывать специализированные образовательные учреждения для детей с ограниченными возможностями. Детей с особыми потребностями стали распределять по обычным школам — якобы для их социализации и скорейшей адаптации в общество. Многие педагоги считают, что это не совсем хорошо… — Если бы речь шла только о детях с физическими нарушениями развития, то я была бы на сто процентов согласна с их социализацией. Я занималась с такой девочкой на дому, родители привозили ее в школу. Она была очень рада детям. Но когда в класс попадает ребенок с психическими отклонениями, с теми самыми особыми образовательными потребностями, которые могут удовлетворить педагоги с медицинским образованием, то упомянутая социализация никак не работает. Это неправильный подход. Даже в Европе так не делают. — Получается, что на таких детях государство просто экономит… — При этом страдает учебный процесс, страдают обычные дети. Учитель должен постоянно находиться рядом с ребенком с особыми потребностями, а помощников у нас нет, и не успевает уделять внимание классу. Бороться за свои права — К сожалению, профессия учителя с каждым годом становится все менее престижной… — Я бы сказала, что учитель сейчас находится на позициях прислуги и няньки. Многие родители в лицо говорят, что мы вам отдали ребенка в школу, вы и воспитывайте. Некоторые дети иногда просто не желают слушать учителя. Это в начальных классах, а что говорить про старшеклассников? Действительно, авторитет учителя заметно снизился. — С чем это связано? С низкими заработными платами учителей? — Не только. Был период, когда можно было купить оценки и дипломы. Знания требовались не везде. Ребенок не тянулся к знаниям, потому что знал, что мама и папа заработают денег и решат все проблемы. Сейчас отношение к знаниям изменилось, по крайней мере, у учеников русских лицеев. Чтобы им пробиться в Молдове, нужны знания. — Сейчас учителя пытаются бороться за свои права, за права молодых педагогов и непедагогических кадров. Весной позапрошлого года в столице прошла серия таких забастовок… — Мы тоже принимали в них участие. Я председатель профсоюзной организации нашего лицея. Мы тоже организовывали выезд учителей на мирные протесты, присоединились к требованиям о повышении зарплат, поддержке молодых педагогов и т. д. Технический персонал получает у нас 1200 леев, это ниже прожиточного минимума. Но мне кажется, что правительство пользуется тем, что педагоги в большинстве своем люди интеллигентные, терпеливые, спокойные. Они не ведут себя агрессивно. Все-таки на нас смотрят дети и их родители. Но бороться за свои права нужно всегда, разными методами. Замечу, что во время проведения забастовок качество учебного процесса не пострадало. — Что нужно сделать для учителей, чтобы они чувствовали себя защищенными? — Мы как-то привыкли к тому, что государство в последние годы нас не защищает. Профсоюз еще делает какие-то попытки, но все они безуспешные. Правительство бросает нам мелкие подачки, и на этом все заканчивается. Мы работали и советское время, нам есть с чем сравнивать. У нас были оборудованы кабинеты, а сейчас мы сами приобретаем методические пособия. — Но ведь молдавский премьер заявил, что учителям на приобретение методических пособий и для повышения квалификации выделяют по 2 тысячи леев в год. — Но это когда еще будет и будет ли вообще. Эти деньги обещали выделить в январе, но работать нужно сегодня. И вообще, возможно, это пособие будет единовременным, один раз выдадут до выборов, а потом забудут. И две тысячи — эта не та сумма, на которую можно купить все необходимое и повысить квалификацию. У нас периодически проходят такие курсы, мы за них из собственного кармана платим по 100 леев в день. Только один раз за нас заплатили. Нам приходится самим распечатывать и ламинировать наглядные пособия, я сама себе купила компьютер, телевизор для класса и многое другое. Один наглядный уголок стоит 500 леев. Так что мы привыкли рассчитывать только на себя. — Но был благодатный период правления ПКРМ… — Мы с благодарностью вспоминаем это время. За этот период зарплата учителей повысилась в 8 раз. Это было ощутимо. Были оборудованы все лаборатории и классы, появились компьютеры и Интернет. До 2001 года было очень тяжело. Зарплаты не платили по 3–4 месяца, а мне надо было воспитывать двоих детей. Я веду урок, а в голове мысли: чем я буду кормить детей. Коммунисты пришли к власти, и стало легче, да и дочки подросли. Сейчас у меня четверо внучат, с которыми я люблю возиться. Учу их быть добрыми, отвечать за свои слова. Семья — самое важное для каждого человека. Семья — это тыл, который тебя питает. Партийный дух единения — Каков Ваш партийный стаж? — Я вступила в ПКРМ в 2010 году. Тогда коммунисты уже не были у власти, так что в корысти меня никто обвинить не может. Я была благодарна партии за то хорошее, что было сделано. Хотела стать ее частью. Я подумала, что ПКРМ нужны люди верные ее идеалам, делами подтверждающие свои убеждения. Через полтора года я стала секретарем первичной партийной организации избирательного участка лицея им. Иона Ватаману, возглавляю первичку до сих пор. Но что меня очень поразило, когда я начала приходить на партийные собрания, еще не будучи членом ПКРМ, так это дух единения, добрые отношения, как в семье. С 2010 года люди живут как индивидуалисты. Работа — дом, и ничего хорошего не происходит. Если с тобой что-то случится, то ты останешься один со своими проблемами. Кроме семьи, никто не поддержит. Никому ты не нужен. А среди коммунистов я почувствовала свою значимость, значимость своей личности. Человеком, о котором кто-то думает, за которого переживают и которому по возможности оказывают помощь. А ведь иногда достаточно даже доброго слова. Это тоже очень ценно. — Кто они, Ваши коммунисты? — В нашей первичке 13 человек, и в большей части она состоит из педагогов, четверо из нашего лицея. Все наши люди достаточно образованны. У нас добрые отношения, как в семье, и мы очень дорожим этими отношениями. При этом у каждого есть свои обязанности, которые мы выполняем. — У Вас в ППО много педагогов, как относится руководство к вашей партийной принадлежности? — Наш директор сочувствует ПКРМ. Если бы она не была руководителем, то тоже бы вступила в партию. Завуч тоже поддерживает наши идеи. Мне не приходится скрывать, что я коммунист, и я не стесняюсь, что верю в коммунистическую идею. Как ни странно, в юности моим идеалом исторической личности был Владимир Ильич Ленин. У девчонок на стенах висели фотографии артистов, а у меня портрет Ленина. Я всматривалась в его умные глаза, хотела быть такой же честной и справедливой. — В вашей первичке много молодежи? — Средний возраст наших коммунистов — 55 лет. Самому молодому чуть больше 30 лет, он учитель истории. Он вступил в партию около трех лет назад, осознанно. Как хороший историк, он подошел к этому решению взвешенно. Но на самом деле по большому счету нынешняя молодежь не испытывает потребности быть частью чего-то целого. Им достаточно просто быть рядом. Коммунисты нашего времени — Как правило, к слову учителя прислушиваются, что очень ценно в период предвыборных кампаний. С другой стороны, педагоги вроде как должны быть в стороне от политики. Но как сочетать предвыборную агитацию с профессией учителя? Хотя педагоги, которые 7 апреля 2009 года выводили детей на главную площадь страны, об этом не задумывались… — В школе я учитель, который учит. Вне школы я гражданин, у которого есть своя гражданская позиция. Я хожу по участку не как учитель русского лицея, а как коммунист. Я не смешиваю эти два понятия. В школе у меня одни цели, в обществе — иные. Хотя я своим деткам тоже рассказываю про Ленина, про то, кем был этот человек. А им уже выбирать, как относится к истории. Я не вижу проблемы в том, что общаюсь с людьми на своем участке. Я же не делаю чего-то плохого, грязного, не виду себя недостойно, чтобы это повлияло на мой имидж учителя. Мне кажется, что если учитель борется за то, чтобы людям было хорошо, чтобы у детей было достойное будущее, это только поднимает его профессиональный статус. — Как люди встречают Вас, когда Вы приходите к ним в период предвыборной агитации? — По-разному. Многие слушают, спрашивают. А есть и такие, которые вообще ни с кем не хотят общаться, потому что жизнь тяжелая, надоело все. Все зависит от характера, импульсивности, интеллекта. Иногда кажется, что люди зомбированы, устали, потеряли интерес к жизни. С такими бесполезно разговаривать. — А если к таким людям прийти с продуктами питания и деньгами, они будут общаться? — Возможно, и будут, но мы же не ходим с продуктами, мы ходим со словами, идеями и с газетами. Но я заметила, что люди, которых настроили против коммунистической партии, отмечают, что ПКРМ и Владимир Воронин, как ее лидер, никогда не нарушали закон. Людей, которые поддерживают коммунистов, у нас немало. Все желают хорошей жизни, нормального медицинского обслуживания, достойного образования и стабильности в целом. Людям не хватает информации о коммунистах, их работе и планах. Телеканал NIT закрыли, газету «Коммунист» не все себе могут позволить выписывать. Люди экономят деньги. Детки иногда приходят в школу без тетрадок, ручек. В столице это все так не чувствуется. А в районных центрах, в селах нередко учителя покупают деткам тетрадки и ручки. — Фраза, что у родителей не хватает денег на тетради для детей, — это наша реальность… — Это реальность. Мы стараемся помогать таким семьям. Детки делятся между собой вещами. — Быть коммунистом в оппозиции непросто. Какими качествами должны обладать коммунисты нашего времени? — В первую очередь коммунист должен быть принципиальным во всем, что касается его верований и убеждений. Должен быть порядочным всегда и везде, поступать по совести, по личному кодексу чести. Настоящим коммунистом может быть только настоящий человек. Конечно же, это должен быть активный человек, с четко выраженной гражданской позицией, не лишенный оптимизма и веры в будущее. Таких людей у нас много, и я горжусь, что нахожусь с ними в едином идейном пространстве. Мы верим в то, что мы делаем. НАТАЛЬЯ УСТЮГОВА Источник: comunist.md |
 |
