Абхазия, Азербайджан, Армения, Беларусь, Грузия, Казахстан, Кыргызстан, Латвия, Литва, Молдова, Приднестровье, Россия, Таджикистан, Туркменистан, Узбекистан, Украина, Эстония, Южная Осетия
Вы находитесь: Главная » Новости 2 » Новости КПУ. Петр Симоненко: О последствиях выбора Украиной европейского вектора интеграции

Новости КПУ. Петр Симоненко: О последствиях выбора Украиной европейского вектора интеграции 

Symonenko_IMG_Inet_200-160x1601. Логика выбора крупным капиталом вектора интеграции Украины.

Вопрос о выборе вектора интеграции Украины вышел на политическую повестку дня на рубеже веков. Выступая в 1998 году на Парламентской Ассамблее Европы, Л. Кучма впервые заявил о том, что стратегическая цель Украины – стать полноправным членом ЕС. На тот момент тема интеграции с экономически успешной и социально-благополучной Европой рассматривалась командой Кучмы как удачный политический шаг при подготовке к президентским выборам 1999 года

Вскоре вопрос европейской интеграции получил свое развитие. В апреле 2002 года Л.Кучма направил в Верховную Раду ежегодное послание о внутреннем и внешнем положении Украины, а также послание о концептуальных основах стратегии экономического и социального развития страны на 2002-2011 годы под названием “Европейский выбор”.

Однако уже через несколько месяцев внешнеполитический курс был скорректирован. В феврале 2003 года в Москве президенты Украины, России, Казахстана и Белоруссии подписали совместное заявление о формировании Единого Экономического Пространства (ЕЭП) и договорились подготовить соответствующее межгосударственное соглашение до сентября.

После пресловутой “оранжевой революции” вектор вновь меняется на европейский. В феврале 2005 года подписывается План действий Украина-ЕС. В 2009 году он был заменен на Повестку дня Ассоциации Украина-ЕС. Европейский выбор прочно входит в риторику официального Киева, постоянно находит отражение в посланиях президентов В.Ющенко и В.Януковича. При этом отношения с Россией сводятся к вынужденному “сосуществованию”, попыткам добиться односторонних уступок и периодически вспыхивающим конфликтам. В результате Украина вплотную подошла к Соглашению об Ассоциации с ЕС и создании с ним Зоны свободной торговли, о подписании которого в ноябре 2013 года мечтают все без исключения буржуазные «элиты» нашей страны – как стоящие в данный момент у власти, так и «оппозиционные».

Колебания украинского “интеграционного маятника” объясняются логикой местной олигархии.

В 1990-х годах конкретная работа в Украине не велась ни в направлении евроинтеграции, ни в плане участия в формировании “евразийского проекта”. В этот период в стране оформлялись и матерели олигархические финансово-промышленные группы (ФПГ), и семимильными шагами шла “большая приватизация”. В первую очередь молодую украинскую олигархию интересовали производства, приносившие большие доходы, но  не требовавшие крупных капиталовложений: средств для этого  на тот момент еще просто не было. Поэтому ею рассматривалась как угроза своему кошельку любая реальная интеграция, предполагающая открытие доступа к приватизационным процессам более мощных внешних игроков.

В результате в Украине произошло своеобразное “монополистическое огораживание”. Национальные ФПГ сформировались вокруг сырьевых и низкотехнологических производств, имевших, в основном, экспортную направленность или приносящих “рентные доходы” (добыча и первичная переработка сырья, сельское хозяйство, химия). Сбыт продукции таких производств, как правило, не требовал выстраивания сложных технологических и инвестиционных цепочек. При этом высокотехнологические и капиталоемкие отрасли (самолетостроение, ракетостроение, станкостроение, оборонно-промышленный комплекс), оставались на балансе государства

В результате передачи в частную собственность прибыльных производств и контроля над рентой источники бюджетных доходов постоянно сокращались. Развитие высоких технологий в государственном секторе оказалось фактически замороженным. В тоже время те предприятия высокотехнологических отраслей, над которыми получил контроль частный капитал, либо быстро пришли в упадок (судостроение), либо из производителей превратились в “дистрибуторов” импорта (автомобилестроение). За исключением единичных случаев (“Мотор Сич”), высокотехнологические производства быстро деградировали, их значение в структуре отечественной экономики неуклонно сокращалось.

Таким образом, в Украине оформился национальный капитал с ярко выраженными родовыми признаками (сырьевая ориентация) и интересами (максимизация прибылей от торговли). Именно сырьевая олигархия стала заказчиком на внутреннюю и внешнюю политику государства, что определило модель развития национальной экономики и логику встраивания Украины в мировое разделение труда.

Самый простой путь максимизации прибылей – сокращение издержек производства. Эту задачу на первом этапе украинская олигархия пыталась решить за счет удержания крайне низкого уровня зарплат, получения контроля над добычей сырья (железная руда, нефть) и максимального снижения цены на импорт энергоносителей. Именно поэтому в 2003 году официальный Киев, всегда стоявший на страже интересов крупного капитала, с готовностью сменил евроинтеграционную риторику на заявления о готовности включиться в формирование Единого экономического пространства с Россией, Белоруссией и Казахстаном  в обмен на низкую стоимость импорта газа.

Дальнейшее приращение прибыли для крупного украинского капитала был связано со снятием торговых ограничений и выходом отечественных металлургов, химиков и крупных аграриев на новые внешние рынки. Именно поэтому с 2005 года форсируется тема вступления во Всемирную торговую организацию (ВТО). Символично, что практическое решение этой задачи,  начатое правительством Ю.Тимошенко в 2005, было форсировано и завершено в 2007 году правительством В.Януковича.

Одновременно крупный украинский капитал стремился получить доступ к дешевым кредитным ресурсам и закрепиться на рынках сбыта, которые на тот момент казались ему перспективными, в первую очередь, в Европе. Начался массовый выход отечественных компаний на европейские  рынки заимствований. Украинские олигархи вкладывались в приобретение профильных предприятий Старого Света. Именно на европейском направлении в 2005-2007 годах ими совершались основные приобретения. Так, Индустриальный Союз Донбасса (ИСД) купил польский металлургический комбинат Huta Czestochowa и венгерский Dunaffer. Еще большими приобретениями на рыке слияний и поглощений отметилась группа Систем Кэпитал Менеджмент (СКМ) – Promet Steel (Болгария), Ferriera Valsider SpA (Италия), Metinvest Trametal (Италия), Spartan UK (Великобритания). Появились европейские активы и у газово-химической Group DF Дмитрия Фирташа — это венгерский газо-энерготрейдер EMFESZ,  австрийский Zangas, а также предприятия группы OSTCHEM Holding.

При этом прибыли от владения активами выводились в европейские оффшорные зоны (Кипр, британские оффшоры), затем частично реинвестировались, частично тратились на личное потребление. С этого момента в политике вновь возобладал “европейский выбор”. В массовое сознание стал планомерно вживляться образ Европы как цивилизационного в широком смысле эталона: успешная экономическая модель, высокие стандарты жизни, развитая культура.

На этом этапе значение России и евразийского пространства как импортера энергоносителей и рынка сбыта для украинской олигархии снижается. Проблема роста цен на энергоносители компенсируется постепенным снижением использования газа (в металлургии – переход на конверторы, электроплавильное оборудование) и ростом мировых цен на отечественную продукцию (химия, АПК). Промышленно-инвестиционная кооперация в высокотехнологических отраслях (космос, связь, авиастроение, судостроение, военно-техническое сотрудничество) приобретает для украинских олигархов третьестепенное значение.

Социальные издержки от роста цен на энергоносители смягчаются отчасти за счет субсидий из государственного бюджета, отчасти путем расширения доступа к кредиту и стимулированием потребительских настроений. Одновременно в общественном сознании формируется представление о России как о якобы отсталой стране с авторитарным коррумпированным режимом, которая при этом проводит недружественную политику в отношении Украины.

Еще одним значимым препятствием для интеграции с Россией с точки зрения украинского капитала оказались существенные различия в отношениях между государством и бизнесом. В Украине олигархия с начала 2000-х годов все больше набирала политический вес, фактически превращаясь в основного заказчика государственной политики. В России после периода “семибанкирщины” и доминирования крупного капитала в политике, связанного с именем Б. Ельцина, начался обратный процесс. Бегство В.Гусинского (2000 год), Б.Березовского (2001 год), процесс над М.Ходорковским (2003 год) показали, что российская власть, администрация В.Путина восстанавливает контроль над крупным бизнесом, фактически становясь единым центром власти и принятия решений.

На фоне этих событий у украинских олигархов все больше росли опасения, что в результате интеграции с РФ их политико-экономический статус будет пересмотрен. Их боязнь оказаться в “административном подчинении” стала еще одним блокиратором украино-российского сближения.

В результате уже в 2006-2007 годах украинская олигархия окончательно делает ставку на встраивание в европейское разделение труда. Евроинтеграция становится выбором всех буржуазных политико-экономических «элит», которому подчиняется внешняя политика капиталистического государства. А после 2008 года, в условиях глобального социально-экономического кризиса, углубляющегося с каждым днем и особенно больно бьющего по нашей стране, украинские олигархи и вообще увидели в «Европе» палочку-выручалочку, которая способна дать гарантию сохранности их припрятанных там капиталов и защитить их самих от надвигающегося социального взрыва.

Поэтому вполне закономерно, что смена фигуры на посту президента не привела к коррекции интеграционного курса. А в некотором смысле даже форсировала его в части подписания Соглашения об Ассоциации Украина-ЕС.

Вместе с тем, в массовом сознании украинских граждан вопрос выбора вектора интеграции далеко не столь однозначен. Как показывает социология, они более склонны поддержать курс на интеграцию с Таможенным Союзом. На вопрос о том, что для Украины выгоднее –  стать членом ТС или подписать договор об Ассоциации и создании Зоны свободной торговли (ЗСТ) с ЕС, 39,6% опрошенных высказались в пользу вступления в Таможенный Союз, тогда как за подписание договора об Ассоциации с ЕС выступают 36,9% респондентов.

Таким образом, сегодня в нашей стране существует мощная социальная база поддержки смены интеграционного вектора. Поэтому синхронные заявления буржуазной власти и буржуазной оппозиции, будто Украина «уже определилась»  – не более чем шулерская попытка выдать желаемое (украинским крупным капиталом) за действительное. Ответ на вопрос «куда идти?» должен дать народ, а не олигархи и их политическая обслуга.

2. “Интеграционные иллюзии”: изъяны украинских представлений о потенциале интеграции.

В последние годы в Украине вопрос выбора вектора интеграции приобрел ценностно-мифологический смысл. Проблемы прагматического политико-экономического характера оказались искусственно вытесненными из центра дискуссий.

Для части украинских политиков лозунг евроинтеграции стал своеобразным развитием идеи “прочь от Москвы!”, популярной в национал-демократической среде в ранние годы независимости. На рубеже веков, в период своего зарождения, он удачно дополнялся представлением о ЕС как о воплощенной мечте всеобщего благоденствия: успешная экономика, высокий уровень жизни. Это позволяло привлекать новых сторонников “хождения в Европу”.

Однако сегодня, по сравнению с началом 2000-х годов, когда зарождалась дискуссия о геополитическом самоопределении Украины, ситуация изменилась. Причем в корне.

Лодка евро-романтизма с треском разбилась о быт. Текущий глобальный экономический кризис вскрыл несостоятельность европейского мифа о “зажиточном обществе”. И вместе с тем, обнажил сущность и логику процессов внутри этого интеграционного объединения. Неожиданным для многих евро-романтиков оказался тот факт, что глубокая экономическая интеграция стран с разным уровнем конкурентоспособности, существенными разрывами в уровне производительности труда (между Германией и Грецией почти вдвое) не обеспечивает гармоничного развития. Наоборот, она создает дополнительные преимущества “успешных” перед “отстающими”, превращая тех в ресурс для преодоления экономических проблем стран ядра ЕС.

Развитие событий в Европе свидетельствует о том, что ЕС больше не является перспективным союзом “стран всеобщего благоденствия». “Евросоциализм” или “капитализм с человеческим лицом” оказался не новой общественной формацией, а всего лишь затянувшейся популистской политикой. Сравнительно долгосрочный рост благосостояния был достигнут благодаря беспрецедентному увеличению долгового бремени правительств и граждан. В некоторых странах Европы – Голландии, Дании, Ирландии – долги частного сектора превысили 250% годового дохода. По данным Бюро статистики Европейской комиссии, долги домохозяйств стран еврозоны выросли в период с 2001 по 2008 год с 79% до 95% годового дохода. Закономерно, что этот ничем не обеспеченный “потребительский пир” завершился мощнейшим долговым кризисом и депрессией экономики.

Вот уже более пяти лет Европа находится в состоянии глубокого кризиса. На южной и восточной периферии из-за особенностей экономического развития и обязательств, взятых странами в процессе интеграции, упадок носит более ярко выраженный характер. Отказ от национальной валюты и делегирование права определения социально-экономической политики на “федеральный” уровень (Еврокомиссия, Совет Европы) практически полностью лишили эти государства инструментов преодоления кризиса. Европейский Север переживает кризис несколько легче. Причем становится все более очевидным, что удержание ситуации в странах европейского “ядра” является следствием углубления кризиса на периферии. Переориентация капиталов, замещение производственных мощностей и освоение рынков разорившихся конкурентов поддерживают на плаву экономику Германии, Голландии, Франции, Швеции в ущерб государствам Южной и Восточной Европы.

Ожидать скорого выхода Европы из депрессии не приходится. Дело в том, что бесконечная череда нынешних рецессий в ЕС – результат кризиса «постиндустриальной» модели роста,  основанной на постоянно растущем потреблении в кредит, а не циклического развития экономики по схеме бум-спад, как это не раз бывало прежде.

Для того, чтобы модель кредитно-потребительской экспансии работала, необходима не только низкая процентная ставка, но и поступательный рост доходов нынешних и потенциальных заемщиков (граждан и правительства). В Европе с этим огромные проблемы уже сейчас. И в будущем ситуация только ухудшится. Население постепенно выбывает из потребительской гонки. Высокая безработица (особенно среди молодежи), которая сохраняется длительный промежуток времени, – это растущий риск деградации качества социального капитала: потери квалификации и устаревания образования рабочей силы. А если квалификация рабочей силы падает, инвестиции в создание высокотехнологических производств на этой территории становятся бессмысленными. Как следствие, меняется характер занятости, сокращается число высокооплачиваемых рабочих мест, падают доходы занятых в реальном секторе экономики. Это сопровождается уменьшением прибыльности сферы услуг, финансового сектора, транспорта, связи  и сокращением доходов занятых там. Идет общее снижение покупательной способности населения.

Кроме того, важно учитывать демографическую ситуацию в ЕС. Тенденция к старению населения – еще одна причина ожидать сокращения емкости потребительского рынка в будущем. Пенсионер, не имеющий источника трудовых или рентных доходов, не сможет наращивать потребление, какою бы низкой ни была кредитная ставка. Сокращение доли  трудоспособного населения ставит под вопрос устойчивость любой из пенсионных систем. Независимо от того, в каком форме –  солидарной или накопительной – она существует в той или иной стране, превышение количества получателей пенсий над плательщиками взносов ведет к  банкротству.

Таким образом, личное потребление больше не способно стать “двигателем” роста европейской экономики. Однако национальное государство, обремененное долгами, также не может полноценно заместить падающий спрос. Более того, стремясь сократить уровень бюджетного дефицита и укротить стремительно растущий долг, европейские государства идут по пути урезания социальных расходов: сокращают государственных служащих, срезают социальные выплаты, повышают пенсионный возраст. Но этим правительства только провоцируют ускорение сжатия совокупного спроса.

Сколько-нибудь реалистичных методов преодоления этого кризиса на сегодняшний день не просматривается. Попытка повысить налоги, которые  в ЕС и так весьма высоки, обернется бегством производственных мощностей и капитала на другие рынки. Учитывая то, что Европа – бедный ресурсами регион, сценарий бегства становится базовым. Капитал и производства начнут перемещаться туда, где существуют потенциально растущие рынки сбыта и (или) доступ к недорогим ресурсам. Роль и значение европейского рынка в мировой экономике будет постепенно сокращаться.

Тенденции в развитии Юго-Восточной и Южной Азии (в первую очередь Китая и Индии) свидетельствуют в пользу постепенного переноса туда центров инвестиций и потребления. Мировая система, похоже, входит в период тектонического сдвига полюсов, когда привычный для нас европоцентричный мир перестает существовать, а все описывающие его теоретические концепции и геополитические построения безнадежно устаревают.

На примере ЕС сегодня можно наблюдать спиралеобразный дефляционный кризис, при котором за любой фазой стабилизации следует новый виток спада. В рамках данного сценария будущее Европы на ближайшие 10-15 лет –  это «усыхание» экономики и снижение уровня жизни. С такой точки зрения рынок Европейского Союза, на котором так стремятся закрепиться украинская олигархия, видится не перспективным, а деградирующим.

В подобной ситуации втягивание в орбиту влияния ЕС новых буржуазных стран становится вопросом выживания для европейских корпораций. Внедрение так называемых “европейских стандартов” (фитосанитарных норм, стандартов качества, технических регламентов) позволяет крупному европейскому капиталу сразу же получить конкурентные преимущества на новых рынках относительно национальных производителей товаров и услуг. Те оказываются просто не готовыми к работе в изменившихся условиях –  на адаптацию требуются годы и миллиардные инвестиции. Ни времени, ни денег (что главное) на это нет.

Национальное государство также оказывается не в состоянии оказать необходимую помощь своему производителю. Обязательства по “адаптации” и “сближению” внутреннего законодательства к нормам и решениям ЕС лишают правительство возможности ввести протекционистские меры и оказать прямую бюджетную поддержку предприятиям и отраслям, которые в ней нуждаются для сохранения конкурентоспособности.

Как следствие, происходит быстрое освоение внутреннего рынка нового “евро-адепта” крупным европейским бизнесом. Подобный экономический вампиризм становится спасительным ресурсом для корпораций и государств ядра ЕС, форсируя и углубляя при этом кризисные процессы внутри новой “евро-колонии”. Наивно надеяться на то, что в украинском случае такая модель “интеграции по каким-то загадочным причинам будет изменена, нет никаких оснований.

Эту неоспоримую истину игнорируют украинские сторонники «европейского выбора». На фоне вполне очевидных процессов внутри ЕС они продолжают заявлять о радужных перспективах евроинтеграции для нашей страны.

При определении последствий европейской интеграции Украины часто исходят из оценки емкости рынка ЕС, объема финансовых потоков, текущего уровня качества жизни и других характеристик, присущих странам-членам этого Союза. Причем все эти характеристики совершенно неоправданно переносятся на украинские реалии, и на этом основании делается шапкозакидательский прогноз о перспективах «европейского будущего» нашей страны.

В качестве “убедительного аргумента” в пользу евроинтеграции нередко приводится и опыт стран Центральной и Восточной Европы (Польши, Чехии, Венгрии, Болгарии, Румынии, стран Прибалтики), которые стали членами ЕС в 2000-х годах. Однако напрямую переносить их опыт на нынешние украинские реалии нельзя по двум причинам.

Во-первых, поскольку эти страны получили членство в ЕС, их адаптация к нормам и регламентам Союза оплачивалась за счет трансфертов из его бюджета. Этой “опции” у Украины не будет.

Во-вторых, что важнее, период вступления вышеперечисленных государств в Евросоюз совпал с динамичным развитием мировой экономики, растущим спросом, крайне благоприятной ситуацией на финансовых рынках. Сегодня, в период экономического кризиса, ситуация прямо противоположная.

Наконец, для идеализации этого опыта нет ровным счетом никаких оснований. Для того, чтобы в этом убедиться, достаточно взглянуть на нынешнее запустение Прибалтики и на массовые протесты в Болгарии против катастрофического ухудшения жизни трудящихся этой страны.

Поэтому для того, чтобы адекватно отобразить возможные последствия “глубокой ассоциации” с ЕС, нужно не проводить исторические параллели, а перенести фокус внимания на стартовые позиции собственно Украины.

В частности, обращает на себя внимание тот факт, что, согласно исследованиям агентства “Финмаркет”, производительность труда в Украине (а это базовый показатель конкурентоспособности экономики) в разы ниже, чем в Европе.

Так, по размеру произведенного продукта в сельском хозяйстве в расчете на одного занятого (8,6 тысяч долларов. в год) Украина опережает только Молдову и Румынию, отставая от лидера – Швеции – более чем в 8 раз. В промышленности каждый занятый в нашей стране производит за год добавленного продукта на 25,7 тысяч долларов. Меньше показатель только в Молдове. В строительстве на каждого занятого выдается добавленной стоимости на 11,9 тысяч долларов в год, тогда как на стройках в Ирландии – в 12 раз больше. В 7 раз менее производительным, чем во Франции оказался отечественный финансовый сектор (32,4 тысячи долларов в год). Очень ощутимо отставание Украины в торговом секторе (11,2 тысяч долларов): в 7 раз от Бельгии и более чем в 3 раза от России. В сфере транспорта и связи Украина (25,6 тысяч долларов) уступает лидеру – Греции – в четыре раза. В области образования, здравоохранения и социальных услуг (9,5 тысяч долларов) ее отставание от лидера, которым является Франция, составляет почти семь раз. Как видим, везде «уверенно» Украина занимает предпоследнее место перед Молдовой.

В нашей стране крайне усложнен доступ к кредиту. На фоне постоянной борьбы Национального банка с инфляцией ставки по кредитам для мелких и средних производителей колеблются в диапазоне 15-20%. В пиковые же периоды “сжатия” денежной массы кредитование становится вовсе недоступной роскошью. И хотя в ЕС соответствующие ставки существенно ниже, доступ на европейский, рынок заимствований для отечественных товаропроизводителей ограничен кредитными рейтингами. И никакая Ассоциация с Евросоюзом этих ограничений не снимет. И даже не ослабит.

Переход на технические регламенты ЕС, в первую очередь, в сельском хозяйстве и промышленности потребуют дополнительных инвестиций со стороны украинских производителей, тогда как способность украинского правительства оказывать им административную, тарифную, фискальную и иные виды помощи будут ограничены обязательствами, которые возьмет на себя Украина при подписании Договора об Ассоциации с ЕС .

Исходя из этих соображений, и нужно оценивать последствия европейской интеграции для нашей страны.

 Евроинтеграция: декларируемые плюсы и несомненные минусы

«Своя» и иноземная олигархия сегодня задействует все имеющиеся в ее распоряжении колоссальные пропагандистские возможности для того, чтобы граждане Украины поверили, будто интеграция с Европейским Союзом позволит существенно ускорить экономическое развитие нашей страны повысить качество их жизни. Между тем, в свете содержания Соглашения об Ассоциации ситуация может оказаться прямо противоположной. Плюсы от его подписания более чем сомнительны, тогда как минусы для подавляющего большинства населения – вполне конкретны, «наглядны, грубы, зримы».

Декларируемые плюсы:

Одним из главных позитивов подписания соглашения для украинских граждан называется упрощение поездок и работы в странах ЕС.

При этом не афишируется, что вопросы визового режима не являются частьюСоглашения об Ассоциации. Их вынесение в отдельное Соглашение –  прозрачный намек для украинских граждан на то, что ожидать перехода к безвизовому режиму с ЕС, по крайней мере, в ближайшее время бессмысленно. Опасения по поводу проникновения на территорию ЕС нелегальных мигрантов через территорию Украины будет довлеющим фактором в переговорах. Вместе с тем, на фоне высокой безработицы в ЕС миграция рабочей силы из Украины также вряд ли будет приветствоваться.

Адвокаты евроинтеграции пытаются доказать, что отмена пошлин на промышленную продукцию с момента подписания Соглашения об Ассоциации и создании Зоны свободной торговли с ЕС обеспечит широкий доступ на «триллионный европейский рынок». Крупные украинские ФПГ, имеющие активы в странах Евросоюза,  получат возможность сократить издержки в рамках своих бизнес-цепочек. Повысится маржа прибыли от экспорта в ЕС. В условиях введения контроля над трансфертным ценообразованием в Украине это якобы может позитивно повлиять на увеличение доходов государственного бюджета.

Однако для большинства украинских производителей промышленной и сельскохозяйственной продукции (кроме крупных ФПГ) обнуление или снижение пошлин на экспорт в Евросоюз отнюдь не упростит доступа на его  рынки. До фактического перехода Украины на систему сертификатов, норм и стандартов продукции ЕС никакого “снятия ограничений” на украинский экспорт ожидать не следует. “Тарифные барьеры” будут упразднены, тогда как нетарифные останутся. А Украина не сможет принять адекватных мер, поскольку, вступив в ВТО, согласилась принимать сертификаты стран происхождения. Кроме того, согласно Соглашению, из режима свободной торговли изымается около 400 товарных позиций, либерализация экспорта которых на рынки ЕС была бы для Украины наиболее выгодной. Для большинства видов продукции (зерно, мясо и т.д.) такие квоты составляют менее 6% от объема рынка Евросоюза.

«Евроромантики» (точнее, евроаферисты) утверждают, что отмена тарифных ограничений на импорт из ЕС будет способствовать снижению административных затрат на ввоз оборудования и техники в Украину. А это якобы должно ускорить модернизацию производства, преодолеть техническую отсталость, качественно повысить производительность общественного труда.

Но ускоренная модернизация национальной экономики если и будет иметь место, то коснется оно только секторов, которые имеют стабильные рынки сбыта и выручку. Развитие секторов, ориентированных на 5-6 технологические уклады, полностью зависит от разделения труда в рамках ЕС. Рассчитывать на появление таких производств не приходится.

Преодоление технологической  отсталости Украины после заключения Соглашения, мягко говор, весьма проблематично. Ведь в случае открытия европейских производств на территории  Украины, реальными собственниками технологий и “ноу-хау” станут западные компании. Никакого автоматического трансферта технологий в пользу украинских производителей не произойдет. Более того контроль над соблюдением авторских прав, согласно Соглашению об Ассоциации, будет усилен..

Не менее проблематично и повышение производительности труда и конкурентоспособности производств за счет перехода на новые регламенты.                   В условиях роста конкуренции, серьезнейших трудностей  при получении доступа к кредитным ресурсам и фактического отсутствия государственной помощи реально повысить уровень производительности труда смогут лишь единичные украинские компании, принадлежащие олигархам. Остальным придется отказаться от внедрения каких-либо достижений научно-технического прогресса. Говорить о повышении производительности труда в таких условиях просто не приходится.

Не стоит рассчитывать и на то, что в результате подписания Соглашения многократно увеличатся иностранные инвестиции в отечественную экономику, о чем так любят поговорить сторонники его подписания.  Приток инвестиций из ЕС будет (если будет!) иметь исключительно точечный характер. Приоритетными станут только секторы, привлекательные для европейского бизнеса. В частности, сельское хозяйство (в случае снятия запрета на владение землей для иностранцев), транспорт (создание логистических узлов для поставок продукции в Украину и далее в страны СНГ), инфраструктура (на условиях концессии), добыча энергоносителей и минеральных ресурсов. На общий инвестиционный климат в нашей стране эти точечные вкрапления серьезно не повлияют.

Весьма сомнительным позитивом является и заоблачное повышение стандартов качества продукции, торжественно обещанное евроинтеграторами. Этот “плюс” также необходимо учитывать с большими оговорками. В частности, в рамках соглашения об Ассоциации Украина обязалась перейти на европейские правила определения безопасности продуктов питания и их маркировки. А в ЕС, как известно, не существует нормы для производителей пищевых продуктов указывать наличие – отсутствие генетически модифицированных организмов  в составе продукции. Поэтому  создание Зоны свободной торговли с ЕС позволит беспрепятственно завозить, выращивать и реализовывать в Украине ГМО продукцию, без соответствующей маркировки.

В условиях роста затрат, усиления конкуренции и сужения рынков сбыта нет также никаких оснований ожидать обещанного в связи с созданием ЗСТ с ЕС подтягивания реальных доходов населения к «европейским социальным стандартам»  (которые, кстати, сегодня повсеместно снижаются, а поэтому стандартами их называть вообще нельзя). У украинского бизнеса и государства для этого не будет ресурсов, а иностранные компании станут ориентироваться на среднюю заработную плату по стране. Ожидать от них реализации политики “дорогой рабочей силы” в ущерб прибыльности просто глупо.

То же самое можно сказать и о декларируемом повышении качества жизни.Возможность потреблять более качественные продукцию зависит ведь не столько от текущих регламентов, сколько от уровня доходов. Резкий рост тарифов на услуги ЖКХ, наоборот, приведет к ухудшению потребительских возможностей и условий жизни. Миллионы людей лишатся вопрос о доступе к простейшим благам – воде, электричеству и т.д. Вместе с тем, дополнительное негативное воздействие на уровень благосостояния украинских граждан окажет повышение цен на товары и услуги отечественного производства. Рост издержек будет подталкивать производителя переложить их на потребителя. Учитывая то, что мелкотоварный сельхозпроизводитель потеряет доступ на рынки, единственным компенсатором роста цен для населения станет приусадебное хозяйство.

Не произойдет и многократно обещанного рупорами евроинтеграции ускорения развития мелкого и среднего украинского предпринимательства в результате снижения административного давления на бизнес. Скорее, наоборот. Ведь снижение покупательной способности украинских граждан в результате вступления в Зону свободной торговли с ЕС создаст экономические, а не административные барьеры для предпринимательства. Более того, приход крупных производителей товаров и услуг (гипермаркеты, химчистки, продажа подержанных автомобилей) усложнят конкуренцию. Мелкий и средний бизнес, не имеющий доступа к дешевому кредиту, без получения которого невозможно осуществить крайне затратный переход на нормы и регламенты Евросоюза, выживет только там, где крупным компаниям будет неинтересно.

Упрощения и повышения прозрачности налоговой системы также не предвидится.В этом вопросе обращает на себя внимание не приближение украинских параметров налоговой отчетности к европейским, а обязательство  приблизить структуру отечественного налогообложения к нормам ЕС (статья 353 Соглашения).. На практике это приведет к увеличению налоговой нагрузки на граждан и бизнес за счет появления новых налогов и сборов (в т.ч. налог на оборот ценных бумаг).

В завершение анализа “плюсов” следует особо подчеркнуть, что практическая реализация большинства этих ожиданий на практике никак не связана с подписанием Соглашения об ассоциации с ЕС. Введение любых новых, более прогрессивных норм и стандартов пока еще остается вопросом внутреннего законодательства. Почему руководство Украины увязывает внутренние изменения с взятием на себя дополнительных, ничем не оправданных обязательств перед ЕС, в рамках формальной логики остается загадкой.

Таким образом, реальные плюсы от «хождения в Европу» получат только представители крупных украинских финансово-промышленных групп, которые увеличат свои прибыли за счет усиления эксплуатации трудящихся и сдачи отечественной экономики иноземцам.

Теперь о несомненных минусах от подписания Соглашения об Ассоциации Украины с ЕС и создания с ним ЗСТ,   многие которых имеют комплексный и долгосрочный характер.

Прежде всего, это  значительное сокращение поступлений в бюджет от таможенных сборов, которое по оценке европейской стороны составит от 5% до 10%. Расчеты украинских властей по поводу размера таких потерь, а главное – механизмов их компенсации, скрыты от общественности за семью печатями.

Далее, это серьезное ухудшение торгового баланса Украины.

Со странами ЕС оно, как известно, стабильно отрицательное (за первое полугодие 2013 года – 4,5 миллиарда долларов). Тенденция к росту дефицита в торговле с ЕС прослеживается давно (в 2010 году – 6,1 миллиарда долларов, в 2011 году – 8,6 миллиарда, в 2012 году – 10,1  миллиардов) . Нет никаких оснований предполагать, что снятие пошлин на европейский промышленный импорт и сокращение таможенных тарифов на сельскохозяйственную продукцию изменят эту тенденцию. В результате рост дефицита будет оказывать дополнительное негативное влияние на курс национальной валюты. В таких условиях, удержание гривны от обвала потребует новых масштабных валютных займов на крайне невыгодных для нашей страны условиях.

Это неизбежное (и вполне естественное) введение тарифных ограничений на украинский экспорт со стороны государств Таможенного Союза.

В случае создания Зоны свободной торговли Украина-ЕС на нашу страну автоматически будет распространено действие таможенных тарифов, действующих в Российской Федерации для других стран-членов ВТО. В минувшем году Украина продала северным соседям продукции на сумму 17,6 миллиарда долларов. В случае отказа России от Зоны свободной торговли с Украиной сумма импортных пошлин, выплаченных с отечественных товаров в казну РФ, составит 1,65 миллиарда долларов –  около 0,9% отечественного ВВП за прошлый год. Подобные меры в отношении украинских товаров введут и другие страны ТС. Значит, потери для украинских товаропроизводителей возникнут на казахском белорусском и ряде других рынков.

Это усиление нетарифных ограничений со стороны стран Таможенного Союза.

С их стороны будут ужесточены меры административного (подтверждение происхождения, соответствие номенклатуре) и нетарифного (санитарные и фитосанитарные ограничения) регулирования в отношении украинских товаров.

В результате потери отечественной экономики окажутся очень чувствительными. Ведь для многих украинских производителей экспорт в Россию составляет более 50% от общей доли экспортных поставок. А для сырной, кондитерской, винно-водочной промышленности, плодоовощных хозяйств, машиностроительного комплекса (вагоностроение, приборостроение) усложнение доступа или потеря российского рынка будет иметь трагические последствия. Это приведет к остановке ряда предприятий и резкому росту безработицы, а также существенному сокращению бюджетных поступлений и притока валюты в страну.

Это сокращение возможностей для промышленно-инвестиционной кооперации с РФ и странами ТС.  

Появление таможенных и административных барьеров в торговле между Украиной и Россией, а также изменение статуса отношений (отказ от стратегического партнерства) приведет к снижению перспектив и мотивации к развитию секторальной промышленно-инвестиционной кооперации. В РФ усилится тенденция к локализации производственных цепочек, в том числе в таких знаковых для нашей экономики секторах, как авиастроение, двигателестроение, оборонно-промышленных комплекс. Украинские компании из перспективных секторов промышленности (“Мотор Сич”, АНТК “Антонова”, “Турбоатом”, “НПО им.Фрунзе” и др.) окажутся вычеркнутыми из государственных программ РФ и уже в ближайшем будущем рискуют полностью утратить этот рынок.

Это банкротство и закрытие предприятий, получающих сегодня государственную помощь, невозможность предоставления прямых субсидий компаниям со стороны государства.   

Перечень случаев предоставления государственной помощи строго регламентируется (ст. 262). Украина фактически берет на себя обязательство отказаться от любых форм государственной поддержки предприятий, которая может привести к повышению их конкурентоспособности относительно европейских компаний (пункт “C” Ст. 262). Таким образом, предприятия и отрасли, которые сегодня получают поддержку бюджета, либо вынуждены будут искать новые источники финансирования, либо станут банкротами и закроются. Кроме того, принимая на себя обязательства отказаться от прямой государственной поддержки, Украина фактически лишается возможности смягчать последствия открытия рынков в торговле с ЕС и поддержать отрасли, пострадавшие в результате санкций со стороны РФ и стран ТС. Вместе с тем, невозможным (или, по крайней мере, крайне затрудненным) становится создание в перспективе таких форм стимулирования развития экономики, как территории приоритетного развития, свободные экономические зоны, в том числе технополисы и технопарки.

Это разорение мелкотоварного сельхозпроизводителя.

Обязательства, которые берет на себя Украина согласно положениям Соглашения об Ассоциации (Глава 4), лишат мелкотоварные крестьянские хозяйства возможности продавать на рынке свою продукцию. В частности, обязательная сертификация молока и молочных продуктов, мяса и мясных изделий, солений, копчений и т.д. приведет к уходу с рынка домохозяйств-производителей. Эта ниша будет занята крупными собственниками, в первую очередь, иностранными. Учитывая, к примеру, тот факт, что около 80% молока в Украине производится домохозяйствами, потери для крестьян будет очень ужасными. Это ускорит процесс бегства жителей украинского села в города. Единственными “островками жизни” будут там  немногочисленные населенные пункты, в которых продолжится работа украинских или зарубежных аграрных корпораций. Вместе с тем, после подписания Соглашения наступит очень “удобное” время для снятия моратория на продажу земли сельскохозяйственного назначения. Чернозем станет единственным ликвидным ресурсом украинских селян, который можно продать на рынке. Процесс их обезземеливания пойдет семимильными шагами.

Это повышение цен на энергоносители для граждан.

Согласно главе 11 Соглашения, Украина берет на себя обязательства перейти к рыночной системе ценообразования на энергоносители. Даже в условиях сохранения “регулируемых цен” формула их образования будет “прозрачной, пропорциональной, недискриминационной и с ограниченным сроком действия” (Ст. 269). Это неминуемо приведет к росту цен на природный газ, электроэнергию и тепловую энергию наших соотечественников, поскольку нынешние “регулируемые цены” ниже себестоимости. Принимая во внимание, что цена импорта природного газа в Украину составляет около 400 долларов за 1000 кубометров, тарифы на ЖКХ  повысятся в разы. В условиях роста затрат домохозяйств на услуги ЖКХ потребительские возможности большинства украинских граждан резко сократятся. Это приведет к сужению внутреннего рынка, и еще больше осложнит условия деятельности украинских товаропроизводителей;

Это рост безработицы, сокращение зарплат и сужение внутреннего рынка.    

Переход на стандарты ЕС (более 20 тысяч регламентов) потребует масштабных капиталовложений, что приведет к резкому росту долговой нагрузки на украинских производителей и тотальной тенденции к сокращению издержек за счет сокращения зарплат и рабочих мест.

Отмирание в Украине высокотехнологических промышленных производств определит долгосрочную картину падения занятости и доходов. Количество высокооплачиваемых рабочих мест будет сокращаться, как и заказ на высококвалифицированные кадры. Государство окажется не в состоянии финансировать перспективные направления производства в рамках наложенных ограничений. Предпосылок для бурного роста украинского банковского сектора и превращения украинских финансовых институтов в глобальные корпорации на сегодняшний день нет. Таким образом, потолок доходов в стране в целом будет определяться текущей рентабельностью сырьевых и агро-сырьевых производств с низкой добавленной стоимостью.  Это предопределит скатывание все большее отставание доходов наших трудящихся от экономически развитых государств.

Это, наконец,  потеря Украиной международной правосубъектности”

В дискуссиях по поводу выбора вектора интеграции сторонниками «европейского выбора» постоянно муссируется мысль, будто подписания Соглашения об Ассоциации, якобы не ограничивает суверенитета Украины. Для того, чтобы убедиться в том, насколько далеко от истины такое утверждение, достаточно внимательно прочитать Раздел  VII Соглашения: “Институциональные, общие и завершающие положения”.

В частности, статья 461 предполагает создание Совета Ассоциации, Комитета Ассоциации и подкомитетов. Главный нюанс состоит в том, что эти структуры получают право принимать решения, имеющие обязательный характер для сторон (статьи 463-465). Механизм принятия подобных решений в рамках этих органов, между тем, из текста соглашения выглядит далеко не очевидным. Таким образом, Украина соглашается на создание надгосударственных органов, решения которых будут иметь императивную силу относительно национального законодательства.

Однако наиболее примечательным в Соглашении является обязательство нашей страны “приближать законодательные нормы к действующим в ЕС”. В частности, статья 474 предполагает, что Украина должна осуществлять постепенное сближение своего законодательства к праву ЕС, в соответствии с Дополнениями I – XLII этого Соглашения на основе обязательств, определенных в разделах IV, V и VI этого Соглашения, а также соответственно положений этих Дополнений.

Эту густо нашпигованную юридической казуистикой и темную для непосвященного читателя формулировку проясняет статья 5 Дополнения XVII “Нормативно-правовое сближение”. Согласно этой статье, ЕС сохраняет право принимать новое законодательство или вносить изменения в действующее в отношении регулирования во всех секторах, которые предполагают нормативно-правовое сближение. При этом, “как только новый или измененный законодательный акт ЕС будет включен в соответствующее Дополнение, Украина транспонирует и имплементирует его в свое законодательство”. Иными словами,подписывая Соглашение об Ассоциации, Украина берет на себя обязательство имплементировать в национальное законодательство не только нынешние, но и будущие нормативно-правовые акты ЕС.    

Такое положение Соглашения является беспрецедентным по объему сокращением суверенитета Украины, непропорциональным сути статуса ассоциированного члена. Фактически это означает передачу права определения принципов организации социально-экономической политики страны внешнему центру принятия решений, в  работе которого наша страна не участвует. Налицо грубое нарушение статей 1, 2, 5 Конституции Украины. А ведь отменить или пересмотреть их может только Всеукраинский референдум!

Таким образом, в силу обязательств, взятых на себя подписанием Соглашения, Украина фактически утратит независимость. Захватившие ее олигархи вынесли за скобки свои коммерческие и политические разногласия ради заключения преступной «бартерной сделки»: обмена государственного суверенитета на признание легитимности их неправедно нажитых капиталов и увековечение правящего политико-экономического статуса внутри страны.

Захватившие Украину олигархи говорят: альтернативы евроинтеграции для Украины не существует. Это неправда! Альтернатива есть, и она лежит не поверхности!

Многие миллионы наших соотечественников выступают за вступление Украины в Таможенный Союз. И аргументов в пользу такого решения у них куда больше, чем у сторонников евроинетграции. Ведь  речь идет не только о начале  восстановления братских отношений с народами, с которыми мы имеем общую историю и ментальность, но и о конкретной экономической выгоде для Украины. Причем эту выгоду (в отличие от всех евроинтеграционных славословий ) можно подтвердить с калькулятором в руках.      

Совместное исследование Института экономики и прогнозирования Национальной Академии наук Украины и Института народнохозяйственного прогнозирования Российской Академии наук убедительно показало высочайший  потенциал кооперации Украины и стран ТС в оборонно-промышленном комплексе, авиастроении, двигателестроении космической отрасли, в сфере энергетического и атомного машиностроения. К этому перечню также можно добавить такие перспективные отрасли, как медицинское приборостроение, фармакология, сельскохозяйственное машиностроение, транспортная и морская инфраструктура, атомная энергетика.

По оценкам украинских и российских ученых в условиях технологической интеграции к 2030 величина ВВП Украины будет примерно на 6-7% выше, чем в случае отказа от интеграции. Снижение цены на природный газ за первый же год позволить увеличить промышленный выпуск на 1,8% и обеспечит  положительный прирост торгового сальдо Украины на 5,2 миллиарда долларов. Отмена экспортных пошлин на нефть и нефтепродукты снизит цену нефти в Украине на 30%, а нефтепродуктов – на 19,8%. Это позволит нарастить промышленный выпуск на 0,64% в первый год после вступления в ТС. ;Снятие торговых барьеров в торговле Украины со странами Таможенного союза  даст за этот же срок дополнительно 0,3% от промышленного выпуска. Ускорение реализации совместных проектов в атомной энергетике решат одну из главных стратегических задач государства –  обеспечение энергетической безопасности Украины. Реализация совместных проектов в высокотехнологических секторах будет способствовать созданию новых высокооплачиваемых  рабочих мест, окажет положительное влияние на долгосрочную структуру занятости, систему образования и науки.

В наибольшей степени от присоединения к Таможенному союзу выиграют украинские трудящиеся. Снижение цены импорта российских энергоносителей снимет риск роста коммунальных и транспортных тарифов. Это будет способствовать повышению покупательной способности населения и улучшению качества жизни.

Мы, коммунисты, никогда не скрывали, что являемся сторонниками евразийской интеграции Украины и ее вступления в Таможенный союз. Поэтому, будучи последовательными сторонниками народовластия, готовы всеми доступными партии средствами поддержать инициативу наших соотечественников о проведении Всеукраинского референдума по вопросу о том, куда иди – в Таможенный или Европейский Союз. Народ, а не олигархи, должен принимать все судьбоносные для Родины решения. И как он решит – так тому и быть! 

Первый секретарь ЦК Компартии Украины,

председатель фракции коммунистов

в Верховной Раде Украины

Петр Симоненко

Прочитано: 724 раз(а)

Оставить комментарий

Руководители Центрального Совета СКП-КПСС                                                                                        Все персональные страницы →

Зюганов
Геннадий Андреевич

Председатель
Центрального
Совета СКП-КПСС

Тайсаев
Казбек Куцукович

Первый зам. председателя
Центрального
Совета СКП-КПСС

Симоненко
Петр Николаевич

Заместитель председателя
Центрального
Совета СКП-КПСС

 

Новиков
Дмитрий Георгиевич

Заместитель председателя
Центрального
Совета СКП-КПСС

Макаров
Игорь Николаевич

Заместитель председателя
Центрального
Совета СКП-КПСС

Хоржан
Олег Олегович

Секретарь Центрального
Совета СКП-КПСС

Никитчук
Иван Игнатьевич

Секретарь Центрального
Совета СКП-КПСС

Гаписов
Ильгам Исабекович

Секретарь
Центрального
Совета СКП-КПСС

Костина
Марина Васильевна

Секретарь
Центрального
Совета СКП-КПСС

© 2015. СКП-КПСС
Сайт создан в "ИР-Медиа"

Создание сайта агентство IR MEDIA