МАКАРОВ ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ, заместитель Председателя Центрального Совета СКП—КПСС.
- Статья представляет собой сокращённый вариант более крупной работы автора.
Минуло сто лет с начала Первой мировой войны (1914—1918 гг.) — одной из самых крупных социально-политических катастроф в истории человечества. Соучастие российского самодержавия в этом кровавом преступлении империализма обошлось тогда народам нашей страны в 1,3 миллиона человеческих жизней. Кроме того,
3,8 миллиона соотечественников было ранено и искалечено, а около 2,4 миллиона — попало в плен.
Пропагандистская обслуга правящего сегодня в России бонапартистского режима, крепко оседлавшего «конька ура-патриотизма», замалчивает эти цифры. Она предпочитает не распространяться о том, во имя чего велась эта война, за что было заплачено столь чудовищной ценой. Зато со всех телевизионных экранов она периодически вопит об «акте национального предательства», якобы совершённого в ту пору большевиками во главе с главным «германским шпионом», приехавшим весной 1917 года в запломбированном вагоне.
Однако с приверженцами «просвещённого консерватизма», горячими поклонниками господ Столыпиных, Деникиных и Колчаков, как говорится, давно всё ясно. Продолжают удивлять некоторые отечественные и зарубежные «левые». Они словно соревнуются в «разоблачении» В.И.Ленина и ленинизма с ретивыми пропагандистами российских властей. Так, «темпераментный испанец» Дамиан Претель считает ленинизм «серьёзной исторической ошибкой». При разработке новой идеологии левых сил он предлагает «развенчать основные принципы ленинизма, или марксизма-ленинизма, что, по сути, одно и то же». (Претель Д. От «философии марксизма» к философии Маркса / 2-е изд., испр. — М.: Едиториал УРСС, 2003. С. 164).
Кое-кто даже поспешил объявить об «историческом поражении» Ленина в известном теоретическом споре с Каутским о сущности и перспективах империализма, который имел место в начале ХХ века. В данной связи одни (О.Кастель) предлагают вернуться к каутскианскому понятию «ультраимпериализма» (см: Dans Le Triangle infernal, crise, mondialisation, financiarisation, PUF, Actuel Marx, Confrontation, 1999); другие (С.И.Рудаков) предпочитают изобретать собственные определения вроде «глобализма», по своему содержанию фактически полностью совпадающие с терминологией Каутского. Примечательно, что Д.Претель и С.Рудаков в бурном потоке современности барахтаются на обломках полузабытого ныне каутскианства, руководствуясь принципом: «Авось куда-нибудь, да и вынесет».
От «ультраимпериализма» — к «глобализму»
Обратимся, для примера, к брошюре доктора философских наук Сергея Рудакова «Глобализм — новая и последняя стадия капитализма». В предисловии автор хоть мимоходом и обмолвился о том, что Ленин выработал-де теоретическое понимание империализма «в определённой борьбе с догматически мыслящими марксистами, прежде всего, с К.Каутским», но, к сожалению, прямо так и не раскрыл, в какой именно идейной схватке с каутскианской теорией родилось ленинское учение об империализме.
Чтобы снять сей «покров» недосказанности, придётся напомнить, что весной 1915 года в журнале «Нойе цайт» появилась статья одного из корифеев немецкой социал-демократии Карла Каутского (1854—1938), в которой утверждалось следующее: «С чисто экономической точки зрения не невозможно, что капитализм переживёт еще одну новую фазу, перенесение политики картелей на внешнюю политику, фазу ультраимпериализма». Кроме того, Каутский задавался вопросом: «…Не может ли теперешняя империалистская политика быть вытеснена новою, ультраимпериалистскою, которая поставит на место борьбы национальных финансовых капиталов между собою общую эксплуатацию мира интернационально-объединённым финансовым капиталом?». (Цит. по: Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 27. С. 391, 415).
Подобную новую фазу в развитии капитализма Каутский считал вполне реальной. По его мнению, уже в самом недалёком будущем, при слиянии транснациональных картелей и трестов в одну сверхкорпорацию, станет возможным угасание межимпериалистических противоречий ведущих держав, устранение экономических кризисов и, как следствие, прекращение мировых войн.
Примерно тогда же в Цюрихе была написана книга российского марксиста нового поколения Владимира Ульянова (Ленина) «Империализм, как новейший этап капитализма», не оставляющая «камня на камне» от таких теоретических «сооружений» Каутского. «„Интеримпериалистские” или „ультраимпериалистские” союзы в капиталистической действительности, а не в пошлой мещанской фантазии английских попов или немецкого „марксиста” Каутского, — в какой бы форме эти союзы ни заключались, в форме ли одной империалистской коалиции против другой империалистской коалиции или в форме всеобщего союза всех империалистских держав — являются неизбежно лишь „передышками” между войнами», — писал лидер большевистской партии. (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 27. С. 417).
Обобщение колоссального фактического и статистического материала, блестящее применение выработанной и отточенной Карлом Марксом научной методологии, позволили Ленину утверждать, что империализм есть высшая и окончательная фаза капиталистического развития. Между нею и социализмом никаких промежуточных стадий нет. Другое дело, что переход этот отнюдь не быстрый и может занять целую историческую эпоху.
«Многие коммунисты, зазубрив, что с мировой войны начинается период мировой революции, понимали это не по-ленински, — писал впоследствии Карл Радек, хорошо знакомый с позицией Ленина ещё по годам эмиграции. — Они считали, что после войны немедленно вспыхнет везде революция, восстание народов ликвидирует господство империализма, революция победит, по крайней мере, в капиталистических странах очень скоро. Ленин высмеивал такой упрощённый взгляд ещё в 16-м году… Я не хочу этим сказать, что пролетарская революция в Европе должна продолжаться триста лет, но из понятия „период пролетарской революции”, „эпоха пролетарской революции” уже следует, что дело идет о длинном процессе борьбы». (Радек К. Пять лет Коминтерна. Часть II. Тактика единого фронта. — М.: Главполитпросвет, издательство «Красная новь», 1924. С. 429—430).
Насколько Радек, по явному недоразумению попавший впоследствии в «троцкисты», расходился здесь во взглядах с самим Л.Д.Троцким, хорошо видно по следующей цитате главного идеолога «перманентной революции»: «В отличие от режима рабовладельцев, феодалов, буржуа, диктатуру свою пролетариат мыслит, как кратковременную переходную эпоху», которая может длиться «годы и десятилетия — десятилетия, но не века и тем более не тысячелетия». (Цит. по: Полонский В. Очерки литературного движения революционной эпохи (1917—1927). — М.-Л.: Государственное издательство, 1928. С. 110). В другом месте своей известной книги «Литература и революция» Троцкий попытался быть ещё более точным в своих прогнозах: «…Те 20—30—50 лет, которые займёт мировая пролетарская революция, войдут в историю как тягчайший перевал от одного строя к другому». (Там же. С. 111).
Точку зрения Ленина довольно энергично поддерживал и начинающий в ту пору теоретик марксизма Николай Бухарин, указавший на то, что «теория Каутского тщетно стремится доказать возможность мирного капитализма, тесного содружества конкурирующих „национальных” клик», разоружения и прочих прелестей… Будучи научно фальшивой, практически она бесконечно вредна». (Бухарин Н.И. Проблемы теории и практики социализма. — М.: Политиздат, 1989. С. 24).
Все эти факты, казалось бы, общеизвестны. Теории и практике империализма посвящены «Эвересты» книг и статей. Но не тут-то было! С.Рудаков и иже с ним, норовящие «опровергнуть» Ленина, заявляют, что мировая капиталистическая система, якобы преодолев империалистическую стадию, вступила в новейший и последний этап развития этой общественно-экономической формации — «глобализм», или «глобальное общество».
Для подтверждения данного, довольно сомнительного с научной точки зрения, тезиса, что называется «за уши», притягивается авторитет Маркса: «Капитализм из империализма превратился на наших глазах в глобализм. Данная историческая стадия капитализма внутренне связана с логикой третьего тома „Капитала”, где Маркс анализирует единство капиталистического процесса производства и капиталистического обращения вместе взятые». (Рудаков С.И. Глобализм — новая и последняя стадия капитализма. — Воронеж: ГУП ВО «Воронежская областная типография — издательство имени Е.А.Болховитинова», 2011. С. 81).
Тут невольно напрашивается некоторая параллель с построением Д.И.Менделеевым своей периодической таблицы химических элементов. Исходя, видимо, из такого рода ассоциаций, автор клонит к тому, что Маркс, предложивший общий метод анализа капитализма как саморазвивающегося явления, в силу исторической ограниченности исследования, оставил, так сказать, впрок незаполненными несколько «клеток» своей «системы». При этом никто, кроме С.Рудакова, за прошедшие
140 лет так и не сумел разглядеть в системе логики главного Марксова труда места, специально отведённого основоположником для будущего «глобализма».
Думается, и автор «Капитала» немало удивился бы такой причудливой интерпретации своего произведения. В этом смысле воронежский профессор философии оказался даже большим «марксистом», чем сам Маркс. Фридрих Энгельс в письме Полю Лафаргу писал, видимо, именно о таких случаях: «Эти господа — все марксисты, но того сорта, который был вам известен во Франции десять лет назад и о котором Маркс говорил: „Я знаю только одно, что я не марксист!”». (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 37. С. 383).
Ну не случайно же Рудаков нынче сетует на то, что «марксисты пока не видят качественной грани между империализмом и глобализмом. Они остались на уровне ленинского анализа монополистического капитала (курсив мой. — И.М.)». (Рудаков С.И. Указ. соч. С. 5)?!
Словом, его не устраивает не только данное Г.А.Зюгановым определение глобализма как новой формы империализма. (См.: Зюганов Г.А. На переломе. — М.: Молодая гвардия, 2009. С. 174). Никуда не годится и вывод XV съезда КПРФ о том, что «для анализа современного капиталистического хозяйства у коммунистов есть точный инструментарий — ленинская характеристика империализма. И в XXI веке она по-прежнему актуальна». (Материалы
XV съезда КПРФ. — М.: Издательство ИТРК, 2013. С. 22—23). Шагая «по стопам» Каутского, Рудаков не без пафоса провозглашает наступление «качественно новой стадии капитализма вслед за эпохой свободной конкуренции и монополистическим капитализмом (империализмом)». (Рудаков С.И. Указ. соч. С. 8).
На эти анекдотические претензии «подвинуть» Ленина, встав вровень с Марксом и Энгельсом, можно было бы просто закрыть глаза, если бы не одно «но». За всеми этими курьёзными «частностями» скрывается нечто более серьёзное — проблема беззастенчивого засорения марксистской теории, попытка заново «привить» к ней давно усохшую и отпавшую ветвь каутскианства. Тем более, «поветрием» этим заражён не только мало кому известный Рудаков, но и целый ряд более именитых и популярных «сочинителей». Однако мы не станем в духе нелучших традиций прошлого догматически прикрываться авторитетом партийных решений. Разберём так называемую «доктрину глобализма» по существу…
«Пределы» логики
Можно отметить, что одна мысль является для С.Рудакова своеобразной «идеей фикс»: «Капитализм вступил в завершающую стадию своего развития, в свой „эллинистический” период разложения и отката на периферию человеческого общества» (Рудаков С.И. Указ. соч. С. 61). «Капитализм начинает процесс своего системного разложения. Эллинистическая эпоха буржуазного общества началась, — постоянно твердит автор. — Глобальный финансовый кризис, начавшийся в 2006—2007 гг., — пролог массового процесса умирания капитализма как общественно-экономического строя». (Там же. С. 83—84).
В данном случае он подоспел, что называется, «к шапочному разбору». Ещё в самом начале XX века Ленин определил империализм как загнивающий и умирающий капитализм. Более того, крупнейший мыслитель и революционер ХХ века писал о том, что «государственно-монополистический капитализм есть полнейшая
м а т е р и а л ь н а я подготовка социализма, есть преддверие его, есть та ступенька исторической лестницы, между которой (ступенькой) и ступенькой, называемой социализмом, никаких промежуточных ступеней нет» (Ленин В.И. Полн. собр. соч.
Т. 34. С. 193).
Но, вопреки ленинскому выводу, С.Рудаков пытается хоть как-нибудь «встроить» в общепризнанную научную теорию развития капиталистической общественно-экономической формации свою собственную «ступеньку», нарекаемую им «глобализмом» и якобы представляющую собой некое новое качество капитализма. Поневоле возникает впечатление, что выпускник философского факультета МГУ, профессиональный преподаватель философии не вполне знаком не только с наследием классического марксизма, но и с базовыми трудами марксистов советской школы, где растолковывался смысл закона «перехода количественных изменений в качественные различия», оригинально сформулированного Марксом в первом томе «Капитала».
Суть данной закономерности, на наш взгляд, весьма удачно выражена следующим образом: «Момент, когда количественно определённая сумма элементов нового качества образует качественно новое как нечто целое и самостоятельное, есть момент коренного перелома в развитии, момент перерыва постепенности, разрешения определённых противоречий, перехода к противоположному». (Пахомов Б.Я. О характере качественных изменений // Философские науки. 1962. № 4. С. 98—99).
Большой вклад в научное осмысление механизмов действия данного философского закона в ходе развития одной общественно-экономической формации внёс видный советский философ Марк Моисеевич Розенталь (1906—1975). Он отмечал, что, «анализируя ступени развития капиталистического производства в промышленности, его переход от простой кооперации к мануфактуре, от мануфактуры к крупной промышленности, Маркс имеет дело с качественными изменениями, происходящими в пределах одной и той же общественно-экономической формации». (Розенталь М.М. Вопросы диалектики в «Капитале» Маркса. — М.: Государственное издательство политической литературы, 1955. С. 128).
По Розенталю, каждой из таких «ступеней» соответствует своя «субстанция» — некая исходная категория, из которой, согласно общему диалектическому методу восхождения от абстрактного к конкретному, должны быть выведены все остальные категории, характеризующие данное явление в целом.
«Ленин не употребляет понятия субстанции по отношению к монополии, — писал Розенталь. — Но, по существу, в его исследовании империализма она выступает в качестве такой субстанции, как „бытие во всяком бытии”, т. е. как сущность всех остальных проявлений новейшего капитализма, как субъект всего его движения, как причина тех закономерных тенденций, которые неотъемлемы от капитализма на империалистической стадии его развития. Все признаки империализма суть в прямом и конечном счёте не что иное, как „акциденции” этой субстанции, её саморазвёртывание, самодвижение» (Розенталь М.М. Диалектика ленинского исследования империализма и революции. — М.: Издательство «Мысль», 1976. С. 151—152).
Что же, в таком случае, является такой, качественно новой исходной категорией, для так называемого «глобализма»? Или, быть может, «высшая и последняя» стадия капитализма «развёртывается» без всякой «субстанции»? Ответов на эти вопросы С.Рудаков не даёт, хотя и горячо убеждает читателя в том, что «марксизмом на данном направлении проделана настолько серьёзная работа, что можно с уверенностью говорить о глобальном капитализме как последней исторической стадии буржуазной экономической формации» (Рудаков С.И. Указ. соч. С. 73—74).
Серьёзнейшую работу передовая марксистская мысль на данном направлении, бесспорно, проделала, но пришла она к прямо противоположным выводам. «В.И.Ленин назвал современный ему капитализм монополистическим, и он, несомненно, остаётся таковым и в наше время, — отмечают авторы монографии «Капитализм сегодня: парадоксы развития». — Более того, можно твёрдо сказать, что эта его черта значительно развилась и усилилась за десятилетия после того, как Ленин определил монополию как наиболее глубокую сущность современного ему капитализма… Но это не значит, что каждая отрасль контролируется одной монополией. В действительности каждая отрасль находится под контролем нескольких крупных монополистических корпораций. Такую ситуацию в экономической науке часто называют олигополией, т. е. властью немногих. Но принципиальной разницы между олигополией и монополией нет (курсив мой. — И.М.)». (Капитализм сегодня: парадоксы развития / А.А. Галкин, В.Н. Котов, Ю.А. Красин, С. М. Меньшиков. — М.: Мысль, 1989. С. 43).
Итак, монополия (ныне — олигополия) была и остаётся сущностной характеристикой современного капитализма. Особый интерес и актуальность в связи с рассматриваемой нами «доктриной глобализма», на наш взгляд, представляет последний философский труд М.М.Розенталя «Диалектика ленинского исследования империализма и революции». Несмотря на трафаретные инвективы об «удушающем застое» в советском обществоведении 1960—70-х годов, отечественные философы в тот период подняли ряд проблем, ставших предметом заинтересованного обсуждения всего мирового научного сообщества. Так, в уже упомянутой нами книге Розенталь констатировал наличие существенных разногласий «по вопросу о том, можно ли считать государственно-монополистический капитализм особой ступенью в развитии империализма или он представляет собой неотъемлемое свойство (курсив мой. — И.М.) последнего с момента его возникновения и развивается вместе с ним». (Розенталь М.М. Диалектика ленинского исследования империализма и революции. — М.: Издательство «Мысль», 1976. С. 195).
Спор этот получил свое продолжение на состоявшейся весной 1967 года в Москве международной конференции, посвящённой пятидесятилетию выхода в свет книги В.И.Ленина «Империализм, как высшая стадия капитализма». Выступая на ней, бельгийский марксист П.Жуа высказал мнение, что государственно-монополистический капитализм настолько отличается по механизму своего функционирования от прежнего монополистического капитализма, что он «стал новой стадией (курсив мой. — И.М.) по отношению к стадии монополистического капитализма, даже если в этих двух стадиях наряду с существующими различиями содержатся общие черты». (См.: Учение В.И. Ленина об империализме и современность. — М., 1967. С. 157).
«…Эта точка зрения не нашла поддержки, и она представляется неосновательной, — резюмировал тогда Розенталь. — В ней содержится правильная мысль о том, что по сравнению с начальными формами монополистического капитализма государственно-монополистический капитализм отличается рядом существенных особенностей и черт. Эти особенности и черты дают возможность говорить о том, что государственно-монополистический капитализм представляет собой не простое количественное изменение монополистического капитализма, а качественно новое образование, ступень в его развитии. Считать же, что это совершенно новая стадия в развитии самого капитализма, на наш взгляд, неправильно (курсив мой. — И.М.)». (Там же. С. 195—196).
Нынешнюю же фазу развития монополистического капитализма можно было бы охарактеризовать как транснациональную. (См.: Капитализм сегодня: парадоксы развития / А.А.Галкин, В.Н.Котов, Ю.А.Красин, С.М.Меньшиков. — М.: Мысль, 1989. С. 71).
Следовательно, сколько бы раз С.Рудаков, словно заклинание, не повторял очевидный постулат о том, что «капитализм подошёл к своему логическому и историческому пределу», говорить о новом качестве капитализма, или иной, отличной от империализма, его стадии, не приходится. Если руководствоваться не умозрительными схемами, попахивающими теоретической спекуляцией, а научным марксистским анализом данной проблемы, неизбежно придётся согласится с В.В.Трушковым в том, что «нынешняя глобализация не вывела мир капитала за рамки империализма». (Трушков В.В. Ленинизм — это марксизм революционной эпохи перехода от капитализма к социализму. — М.: ООО «Красногорская типография», 2010. С. 81).
Ещё раз о законах истории в «преобразованном» виде
Автору книжки про глобализм явно не чужда футурология. Но даже в контурах отдалённого будущего у него проглядывает призрак Карла Каутского. Одной из сущностных черт каутскианства, за которую оно подвергалось Лениным уничтожающей критике, было, как известно, стремление поглубже спрятать «голову в песок» от реальных противоречий общественного развития. Такая «страусиная» политика социал-демократов на деле неоднократно оборачивалась кровавым и сытным пиршеством империалистических хищников.
Например, в книге «Материалистическое понимание истории» Каутский без обиняков заявлял, что «существуют такие виды сырья, которые находятся лишь в определённых местах, но которые жизненно необходимы для всего мира». Однако эксплуатация этих сырьевых ресурсов становится безраздельной монополией отдельных государств. Поэтому «переход этих естественных монополий отдельных государств в руки Лиги Наций может стать не менее необходимым, чем национализация … средств производства». (Каутский К. Материалистическое понимание истории, т. II. — М., 1931, С. 610). Более того, по его мнению, в случае «интернационализации» мировых источников сырья Лига Наций (читай — нынешняя ООН) будет содействовать замене капиталистического строя «новым обществом», поскольку «во главе наиболее решающих государств мира будут стоять демократически-социалистические правительства».
«Мечты» Каутского вроде бы уже давно начали сбываться. В конце 1990-х годов у госсекретаря США Мадлен Олбрайт с помощью невменяемого российского марионеточного руководства чуть было не получилось перевести решение проблем, поставленных «дивным» немецким теоретиком, в практическую плоскость: «О какой мировой справедливости может идти речь, когда такая богатая территория, как Сибирь, принадлежит одной стране?». (http://www.kasparov.ru/note.php?id=4717275743D0F). Во второй половине XX — начале XXI века социал-демократы перебывали президентами, канцлерами, премьерами, министрами, спикерами парламентов Австрии и Великобритании, Германии и Испании, Швеции и Португалии. Францию и сейчас возглавляет «социалист» Олланд. Только отчего же сегодня, спустя сто лет после первой империалистической бойни, вновь тянет пороховой гарью?
Слегка отреставрированная и подкрашенная С.Рудаковым на современный манер каутскианская теория «ультраимпериализма» рисует совершенно извращённую, мифическую картину мира: «Сегодня, когда Китайская Народная Республика, в которой руководство принадлежит Коммунистической партии, готовится выйти на первое место в мире по основным экономическим показателям и от которого зависит во вполне определённом смысле благополучие главной империалистической державы — США, — мир способен избежать мировой войны и осуществить переход к социализму в целом мирным путём… Жить планомерно в мире станет такой же объективной необходимостью, как в своё время правовое государство развилось в ответ на потребности машинного производства и наёмного труда. Данный переход потребует исторической воли и мудрости от всех его участников». (Рудаков С.И. Указ. соч. С. 73).
«Чтобы устранить неизбежность войн, нужно уничтожить империализм», — подчёркивал в своё время И.В.Сталин (Сталин И.В. Экономические проблемы социализма в СССР. — М.: Государственное издательство политической литературы, 1952. С. 86). «Отменив» империализм, Рудаков, само собой, отменяет и мировые войны. Он делает очередное парадоксальное умозаключение: «возможность мировой войны остаётся лишь абстрактной. Поскольку целостность мира такова, что и по средствам сдерживания (эффект ядерной бомбы), и по технологическим взаимосвязям, когда нельзя сказать, где размещается та или иная ТНК, она практически невозможна». Иными словами, «хотя хаос в мире усиливается с каждым днём, эпоха мировых войн осталась в прошлом». (Рудаков С.И. Указ. соч. С. 50).
Но тут же, в присущем ему стиле замысловатых теоретических плутаний совершает совсем иное по смыслу «открытие»: «Дилемма современного мира такова, что если мир хочет выжить, он должен перейти к некапиталистической модели развития, к социализму». (Там же. С. 48). Угроза самому существованию человеческой цивилизации настолько тревожит С.Рудакова, что несколькими страницами далее он связывает единственную надежду с качественно «новой интеграцией», «если человечество намерено не только выжить, но и перейти на новую ступень социального прогресса». (Там же. С. 101). Подобные апории «не снились» даже знаменитому античному парадоксалисту Зенону Элейскому. Возникает, однако, одно довольно банальное возражение: что же заставляет автора так беспокоиться, так настойчиво говорить о проблеме выживания человеческого рода, если опасность мировых войн, как он утверждает, «осталась в прошлом»?
Теория «ультраимпериализма» (пусть и в несколько «модифицированном» виде) сегодня в мире, пережившем две чудовищные войны, представляется ещё более абсурдной, чем даже во времена Ленина и Каутского. Слащавая утопия о создании транснациональными корпорациями «единого открытого и свободного глобального общества» на деле оборачивается бомбардировками Белграда и Багдада, кровавым экспортом арабских «революций», чудовищной резнёй в Афганистане и Ливии, вакханалией террористического «интернационала» в Сирии, уличными боями в Киеве, обугленными трупами патриотов Одессы, артиллерийскими обстрелами жилых кварталов Донецка и Луганска. К этому следует прибавить также голод и эпидемии, уносящие ежегодно около 20 миллионов человеческих жизней в странах Африки, Азии и Латинской Америки.
Таким образом, сегодняшний «глобализм», как и вчерашний «ультраимпериализм», оказывается не более чем теоретической фикцией. Ныне, когда капиталистическое мироустройство вплотную подошло не к благоухающему «глобализму», а к зловонному разложению империализма, давно использованные Каутским аргументы служат для обоснования политики неоколониализма и либерального неофашизма. «Интеграция» и глобализация одних осуществляется за счёт разобщения и стравливания других.
А.В.Бузгалин в своей работе «Будущее коммунизма» отметил, что «такой путь „интеграции” и глобализации мирового сообщества закономерно сопровождается ростом сепаратизма, внутренних и межнациональных конфликтов в „третьем мире”. Интегрирующийся „первый мир» не только „экспортирует” в развивающиеся страны наиболее жёсткие из своих внутренних противоречий (создавая за этот счёт большие возможности для самореформирования, обеспечивая б`ольшую устойчивость „общества двух третей”, „дозволяя” в ограниченных масштабах генезис различных форм социального творчества), но и провоцирует конфликты в „третьем” мире, действуя по принципу „разделяй и властвуй”». (Бузгалин А.В. Будущее коммунизма. — М.: ОЛМА-ПРЕСС, 1996. С. 25).
Весь нынешний век рискует пройти под знаком невиданных мировых потрясений. Американский империализм, сливающий в огромный азиатско-африканский котёл гремучий «коктейль» из собственных издержек, пока ещё не вполне осознаёт последствия столь безумных действий. Несомненно, прав Э.Тоффлер: «С уверенностью можно сказать лишь одно: будущее всех нас удивит». (Тоффлер Э. Метаморфозы власти / Пер. с англ. — М.: ООО «Издательство АСТ», 2002. С. 569).
Но подобные «пустяки» совершенно не берутся С.Рудаковым в расчёт. Несмотря на хрестоматийные предупреждения И.В.Сталина о том, что действие законов общественного развития нельзя ни «подталкивать», ни «преобразовывать», он уверяет читателя в том, что якобы уже произошёл «отказ от капиталистической ориентации развития стран Латинской Америки. Намечается такой отказ и в среднеразвитых странах Европы (Греция, Португалия, Испания, Кипр и др.)». (Рудаков С.И. Указ. соч. С. 84).
Очередной нелепой попыткой выдать желаемое за действительное является и такое его утверждение: «мир незаметно подошел к целой цепи социалистических революций — в Латинской Америке, Европе, Азии, и, будем надеяться, в Африке». (Там же. С. 69). Ему вообще свойственно то, что называется «социальной инженерией». Одна проблема — некоторые социалистические преобразования (если не рассматривать страны реального социализма) происходят пока лишь в отдельных государствах Латиноамериканского континента. Что до Европы, Азии и Африки, то на скорые социалистические революции там действительно приходится только надеяться. Если, конечно, за такого рода революции случайно не принять всё более растущую террористическую активность радикальных исламистов.
Исторический опыт ясно говорит о том, что всякое приукрашивание истинного положения вещей, как и любое «подталкивание» революционных процессов под социалистическими и коммунистическими лозунгами в экономически незрелых обществах, не раз оборачивалось подлинной трагедией. Даже такой великий революционный практик, как Эрнесто Че Гевара, не смог избежать увлечения «левизной», полностью оторванной от суровой действительности. Его героическая гибель стала немеркнущим символом, уже несколько десятилетий мобилизующим на борьбу поколения молодых бунтарей на всех материках. Однако трудно спорить с тем, что, оставшись в живых, Че мог бы принести мировому коммунистическому движению гораздо большую пользу.
Впрочем, наш досточтимый автор — далеко не Че Гевара. Пафос мнимого «революционаризма» удивительным образом сочетается в нём с апологией наихудших образчиков идеологии правой социал-демократии. Некоторыми своими рассуждениями он и вовсе походит на известного в эпоху «рейганомики» американского антикоммуниста Германа Кана, который предрекал тогда «всеобъемлющее благоденствие» в «условиях постиндустриального общества», которое он именовал также «государством управляющих». (См.: Попов С.И. Буржуазная идеология на пороге XXI столетия. — М.: Мысль, 1988. С. 97).
Оказывается, «создание в 1994 г. ВТО, введение единого визового и валютного режима в государствах Евросоюза, интеграция государств Юго-Восточной Азии, Северной и Центральной Америки — зримые шаги на пути качественно новой интеграции человечества». (Рудаков С.И. Указ. соч. С. 57—58).
Но о каком же «всеобъемлющем благоденствии» в глобальном мире, находящемся сегодня под протекторатом США, можно всерьёз вести речь, если сами «хозяева планеты» — наиболее «продвинутые» американцы — строят весьма пессимистичные прогнозы дальнейшего развития событий? Ещё в 1993 году, на пике всемирного триумфа американских ценностей и образа жизни, в статье «Столкновение цивилизаций» известный политик и учёный Сэмюэл Хантингтон вдруг заговорил о том, что после крушения СССР и всего «Восточного блока» военная опасность в мире, по крайней мере, не снижается. Наряду с другими причинами, она делает всё более реальным столкновение «цивилизаций».
«Окончание битвы идеологий не означает … объединения мира в единое по ценностным ориентациям пространство, — заключает Хантингтон. — Напротив, вперёд выходят базовые разногласия, производные от различных традиций, различного прошлого, различной культуры, языка, религии, этических норм. Не благостная мировая взаимозависимость, а жёсткое противостояние во взаимоотношениях между современными цивилизациями». (Цит. по: Гостев Р.Г. Глобализация. Россия: реалии и мифы, противоречивые тенденции. — М.: «Еврошкола»; Воронеж: «Выход», 2002. С. 60). Лишь по одной этой цитате легко убедиться, насколько выводы американского социолога немарксистского направления более адекватны, чем суждения российского философа, считающего себя приверженцем научного диалектико-материалистического мировоззрения.
Упаднические нотки звучат и в размышлениях профессора Лондонской школы экономики Кристофера Коукера. Оценивая перспективы Североатлантического военно-политического союза и Европейского сообщества, он не без прискорбия констатирует, что «в настоящее время в западном сознании превалируют пессимистические настроения, ощущение того, что победа в „холодной войне” не надолго переживёт разброд… Запад утверждает, что он един, но это не так. Его раздирают противоречия и разногласия… Если Запад действительно представляет собой продукт исторических условий, породивших его, то вряд ли он сохранит единство в предстоящие годы. Скорее всего, он распадётся на объединения и союзы…». (Коукер К. Сумерки Запада. — М.: Московская школа политических исследований, 2000. С. 238—239).
Как ни вспомнить в этой связи хотя бы одну из самых гротескных фигур мировой политики — Н.Саркози?! Даже он, выступая на Форуме европейских и азиатских стран в 2008 году, вдруг посмел открыто посягнуть на всевластие «вашингтонского обкома»: «Финансовый кризис начался в Америке, однако стал глобальным… Ни одна страна мира не имеет права поучать другие». (Цит. по: Кастро Ф. Размышления команданте / Пер. с исп. — М.: Альпина нон-фикшн, 2009. С. 225).
Сегодня явью становится высказанное ещё в конце прошлого столетия Тоффлером суждение о том, что «в грядущие десятилетия мы станем свидетелями титанической битвы за власть между сторонниками глобальной и национальной концепций экономик, битвы за институты регулирования на мировом рынке капитала» (Тоффлер Э. Указ. соч. С. 85). Результаты недавних выборов в Европейский парламент, на которых националисты, «ультралевые» и другие «евроскептики» значительно укрепили свои позиции, как нельзя лучше подтверждают обоснованность подобных прогнозов. Хорошо осведомлённые американские источники идут в своих предсказаниях ещё дальше, проводя мрачные параллели между днём сегодняшним и событиями вековой давности: «…Глобализация, несмотря на всю свою мощь, может быть существенно заторможена или даже повернута вспять. Достаточно вспомнить, как развитие аналогичных тенденций в конце XIX — XX века было повернуто вспять катастрофической войной и всемирной депрессией». (Россия и мир в 2020 году. Доклад Национального разведывательного совета США «Контуры мирового будущего». — М.: Издательство «Европа», 2005. С. 42).
Очевидно уповая на то, что глобальный империализм развалится, а новый социализм восторжествует как-нибудь сам собой, С.Рудаков в своём «трактате» упорно обходит молчанием как современное состояние антиглобалистского движения в экономически развитых государствах Запада, так и особенности современной национально-освободительной борьбы против неоколониализма в странах «третьего мира». Тем более ему малоинтересна идеологическая полемика между так называемыми «новыми левыми» и традиционными коммунистическими партиями. Отсутствие хотя бы намёка на такой анализ ещё раз доказывает ту истину, что «борьба с империализмом, если она не связана неразрывно с борьбой против оппортунизма, есть пустая фраза или обман». (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 27. С. 424).
Ленинизм актуален, как прежде
Мы порядком увлеклись, однако, сочинением С.Рудакова. Ещё раз подчеркнём, что оно не стоило столь подробного разбора, если бы не выражало в несколько причудливой интерпретации весьма распространённую среди оппортунистов точку зрения. К сожалению, она свойственна не только маргинальным группкам, но и довольно влиятельным и сильным в идейном плане коммунистическим партиям Европы.
В потоке писанины «левых критиков» Ленина время от времени попадаются совсем уж запредельно забавные перлы. Вот «Экономическая и философская газета» публикует материал «Ленинские новации в свете марксизма» широко известного в узких Интернет-кругах Степана Кия из Киева. Сей бравый молодец в духе творений Каутского решил очистить так называемый «истинный, аутентичный» марксизм от «ненаучных», «публицистических» напластований ленинизма, врезать, так сказать, украинским кием по ленинскому челу. Но удар получился какой-то смехотворно жалкий, чем-то напоминающий сюжет известной басни И.А.Крылова о сердитом тявканьи из подворотни на слона.
Главная претензия, предъявляемая гражданином Кием Ленину, состоит в том, что «совершение Октябрьской революции и строительство социализма закончилось через 73 года тем, что восстановился капитализм». (Кий С. Ленинские новации в свете марксизма / Экономическая и философская газета, № 3, июнь 2015 г.). А коли это так, «возникают сомнения в истинности ленинских „теорий” как теоретического фундамента создаваемого общества… Есть необходимость их теоретического анализа, но верные ленинцы категорически отказываются это делать, считая ленинские „теории” вне подозрений и обвиняя во всех своих неудачах вездесущий мировой империализм». Что и говорить, сильнейший аргумент! Кийская интеллектуальная мощь, что называется, разит наповал…
Не менее любопытны писания и другого любителя рядиться в идейные обноски каутскианства — Дамиана Претеля Мартинеса. В конце 30-х годов прошлого века, когда в его родной Испании свирепствовал фашизм, Претеля спасла, приняла и выучила Родина Ленина и ленинизма. Юный эмигрант окончил советскую среднюю школу, затем учился на философском факультете Московского университета и в аспирантуре на кафедре истории философии. Но это вовсе не помешало ему на закате жизни объявить ленинизму настоящую войну.
Давно подмечена одна странная закономерность. Весомую часть выпускников философских и экономических факультетов советских университетов, равно как и бывших преподавателей научного коммунизма, диалектического материализма и политэкономии отличает какая-то иррациональная, патологическая ненависть и презрение к опыту СССР, ко всему, что, так или иначе, связано с именем Ленина. Одновременно поражают их абсолютное теоретическое бесплодие, неспособность предложить стоящую альтернативную концепцию. Например, довольно тривиальное критиканство в адрес И.В.Сталина, механически заимствованное Претелем из советских учебников 1950—60-х годов, заставляет усомниться в самостоятельности и оригинальности его мышления.
Как видно, Д.Претель страдает тем же недугом, что и его российский «коллега» С.Рудаков. Он постоянно попугайничает то за некоторыми советскими обществоведами «старой школы», то за Каутским и его эпигонами. Со страниц своей убогонькой книжонки «От „философии марксизма” к философии Маркса» он лепечет о том, что «теории вождя революции 1917 года не были марксистскими… Ленинизм был радикальной концепцией, экстремистской и леваческой». (Претель Д. От «философии марксизма» к философии Маркса / 2-е изд., испр. — М.: Едиториал УРСС, 2003.
С. 11). Вновь и вновь им пережёвываются, казалось бы, давно отринутые и забытые пошлости: «В России не существовало условий ни для совершения так называемой революции 1917 года, ни для построения социализма. В этом смысле возврат к Марксу тоже ничего не решил бы». (Там же. С. 12).
Процитированное буквально списано из работы Каутского «Диктатура пролетариата», в которой он обрушился на большевиков за несоблюдение «принципов демократии» в дни Октябрьского вооружённого восстания. Насколько заразительна неприличная болезнь «попугайничанья» предупреждал, между прочим, ещё Ленин. Здесь достаточно вспомнить знаменитое: «Мартов говорит (а Каутский за ним повторяет), что Россия ещё не дозрела до социализма…». (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 37. С. 272). Из гущи революционных событий начала прошлого столетия Ленин по-прежнему обличает нынешних идейных «оборванцев», весь современный оппортунистический сброд.
Понимая собственное ничтожество, пытаясь укрыться от пронзительной актуальности ленинских работ полуистлевшим каутскианским хламом, Претель и ему подобные требуют переписать всю историю XX века, раз и навсегда вычеркнуть из неё имя вождя Октября: «Все современные левые силы … должны пересмотреть прежнее отношение к революции 25 октября 1917 г. В ней не было необходимости, поскольку в феврале осуществлялась буржуазно-демократическая революция и Россия стала демократической страной». (Претель Д. Указ. соч. С. 164).
Несть числа всем этим Вильчекам и Ойзерманам, Певзнерам и Претелям, Славиным и Гавриилам Поповым, внушающим обществу: забудьте раз и навсегда эту аномалию, этого чудовищного монстра по имени «СССР», выпавшего из мировой истории. Никогда больше Россия, русский рабочий класс и её революционная интеллигенция не станут во главе стремящегося освободиться от рабских оков человечества. Более того, они, видите ли, изначально не имели на это никакого морального права. Ведь «…мы построили социализм не по Марксу, хотя и вдохновлялись его идеями или оправдывали ссылками на марксизм продиктованные обстоятельствами поступки. Но построить социализм по Марксу было невозможно вообще… Марксов проект всё равно нельзя было бы осуществить, как нельзя построить машину, игнорируя законы механики, — нельзя воплотить утопию». (Вильчек Вс. Прощание с Марксом. (Алгоритмы истории). — М.: Издательская группа «Прогресс» — «Культура»,1992. С. 7).
Как созвучны подобные, уже навязшие на зубах, нравоучения наших доморощенных антисоветчиков причитаниям престарелого испанского ренегата! Всё то, что ещё недавно, на излёте горбачёвской «перестройки», после многих лет догматизации марксистско-ленинского учения, воспринималось относительно интересно и свежо, сегодня выглядит откровенным непотребством: «В бывшем СССР марксизм по существу на практике не применялся. Более того: трагедия марксизма состояла в том, что он вообще нигде не был доведён до практики». (Претель Д. Указ. соч. С. 12). Ухнувшим в небытие «еврокоммунизмом» разит от подобных текстов.
Что и говорить, жалкую и неприглядную картину представляет собой нынешний «демократический социализм» на словах и тривиальный оппортунизм на деле. За девять десятилетий, прошедших после смерти Ленина, он измельчал политически и деградировал организационно. Место интеллектуальных фигур — Бернштейна и Каутского — заняли Претели и другие карлики. Несмотря на все их злобные притоптывания и прыжки, опыт ленинской партии навечно останется достоянием мыслящего человечества, он и впредь будет востребован как наиболее эффективное оружие борьбы за освобождение труда.
Ленинизм стал неотъемлемой частью научного мировоззрения цивилизации, показал «на примере Советской власти, что рабочие и беднейшие крестьяне даже отсталой страны, даже наименее опытные, образованные, привычные к организации, в состоянии были … среди гигантских трудностей, в борьбе с эксплуататорами (коих поддерживала буржуазия в с е г о мира), сохранить власть трудящихся, создать демократию, неизмеримо более высокую и широкую, чем все прежние демократии мира, начать творчество десятков миллионов рабочих и крестьян по практическому осуществлению социализма» (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 37. С. 304). В «постмодернистском» обществе, начисто лишённом любых идейных принципов и моральных ориентиров, в обществе, где по-прежнему господствует отчуждение, где человек превращён в безмозглого потребителя, так не хватает ленинской твёрдости духа, широты помыслов, искренности устремлений.
Вглядываясь в идейно-политическую физиономию «младокаутскианцев», лишний раз убеждаешься и в исторической правоте Сталина, считавшего, как известно, социал-демократию прямой пособницей фашизма. Украинские нацисты, учинившие через 80 лет после Гитлера расправу над КПУ, должны быть очень благодарны Претелю за теоретическое обоснование «ненужности» коммунистических партий вообще. «…В наши дни, когда военные блоки исчезли, нужда в данных партиях окончательно отпала, в первую очередь в развитых странах, и этому, в сущности, нужно радоваться. Для борьбы с пороками современного общества и всей его несправедливостью достаточно боеспособности социал-демократии, понимаемой не как политическая партия, а как социально-политическое движение», — вещает автор, большую часть жизни укрывавшийся от франкизма в «тоталитарном» Советском Союзе. (Претель Д. Указ. соч. С. 165). Правда, новейшая история заставляет крепко усомниться в боеспособности социал-демократии. Только Компартия Германии оказалась в своей стране последним вооружённым отрядом сопротивления рвущемуся к власти гитлеризму.
Приходится констатировать, что повторение этих событий сегодня вполне возможно. За новомодными терминами скрывается давнее желание реакционеров стереть память о Ленине, низвергнуть с пьедесталов его памятники, раз и навсегда похоронить его теорию. Идёт полномасштабное наступление на всё советское, ленинское наследие. Идейные эпигоны Каутского намеренно или бессознательно играют в этом наступлении свою, по-прежнему постыдную, роль. Спустя столетие после Первой империалистической войны, борьба между творческим, революционным марксизмом и социал-реформистским антикоммунизмом продолжается.
