Новости КПУ. Когда коммунистам по силам власть
Статья «Удержат ли большевики государственную власть?» всегда рассматривалась как работа исключительно исторического характера, помогающая лучше понять победившую век назад Великую Октябрьскую социалистическую революцию. В ней В.И. Ленин аргументированно обосновывал не только необходимость прихода рабочего класса в союзе с крестьянством к государственному рулю России, но и возможность сохранить власть, отразить атаки классового противника. Эту познавательную роль статья, безусловно, способна выполнять и сегодня, тем более что интерес к событиям 100-летней давности существенно возрос. Но трагедии последних десятилетий помогли осознать куда более широкое значение этой работы, выявили её методологический характер. Причём историческая и актуальная составляющие статьи ничуть не противоречат друг другу.
Ответ соратникам, сторонникам и оппонентам на вопрос: «Удержат ли большевики государственную власть?» — В.И. Ленин начал писать за месяц до Октябрьского вооружённого восстания, когда вопрос о нём в ЦК РСДРП(б) ещё не был решён, а завершил статью 1 октября по ст. стилю. Из-за своего объёма вышла она не в «Правде», а в большевистском легальном общественно-политическом (теоретическом) журнале «Просвещение». Однако есть полное основание рассматривать её как важное звено линии «Правды». Не случайно центральный орган большевиков дважды сообщал о её выходе.
Во-первых, направляющую роль в «Просвещении», как и в «Правде», играл В.И. Ленин. Во-вторых, дореволюционный журнал шёл хронологически в ногу с «Правдой»: первый его номер вышел в декабре 1911 года, менее чем через полгода пришла к читателям «Правда». И закрыты царским правительством оба издания были одновременно, в канун Первой мировой войны. В-третьих, редактировали «Просвещение» правдисты: И.В. Сталин, М.С. Ольминский, А.И. Ульянова-Елизарова, Л.М. Михайлов (Политикус), Н.К. Крупская, М.А. Савельев, Н.А. Скрыпник, В.В. Воровский, А.А. Рябинин и др. Практически одновременно в «Правду» и в «Просвещение» пришёл А.М. Горький. Наконец, наряду с ленинской статьёй «Удержат ли большевики государственную власть?» в этом сдвоенном номере, единственном вышедшем в 1917 году, были опубликованы ещё работа Ленина «К пересмотру партийной программы», статьи постоянных авторов «Правды» В.П. Милютина «К итогам 6-го съезда РСДРП», А. Ломова (Г.И. Оппокова) «Война и народное хозяйство в Германии» и др.
Нас сегодня интересует работа В.И. Ленина «Удержат ли большевики государственную власть?». Это одно из наиболее значимых ленинских произведений, посвящённых проблемам власти. В начале статьи Ленин приводит свежую цитату из кадетской «Речи»: «Лучшим способом на долгие годы освободиться от большевизма, извергнуть его, было бы вручение его вождям судеб страны. И если бы не сознание непозволительности и гибельности подобных опытов, можно было бы с отчаяния решиться и на такое героическое средство». Другие издания не отрицали «теоретическую возможность» прихода большевиков к власти, но утверждали, что они не сумеют сколько-нибудь долго удержаться во главе государства. А правые, как отмечал Ленин, уверяли: «Но несмотря на весь словесный вздор, на хвастливые фразы, на демонстрацию самоуверенности, большевики, за исключением немногих фанатиков, храбры лишь на словах. Взять всю власть они не пытались бы по собственному побуждению…»
В.И. Ленин решительно отвергает эти голословные и вздорные измышления. Позиция большевистской партии (партии, а не неких «фанатиков»!) была ясно выражена в резолюции VI съезда РСДРП(б) «О политическом положении» (с докладом по этому вопросу на съезде выступал И.В. Сталин), в заключительном пункте которой определена задача «революционных классов»: «напряжение всех сил для взятия государственной власти в свои руки и для направления её, в союзе с революционным пролетариатом всех стран, к миру и к социалистическому переустройству общества». Таким образом, партийный съезд ясно подтвердил заявление Ленина на I Всероссийском съезде рабочих и солдатских депутатов, что большевистская партия готова взять всю ответственность за страну в свои руки. В статье Владимир Ильич раскрыл условия установления, удержания и укрепления рабоче-крестьянской власти в России. При этом он особо подчеркнул:
«Не дадим ни на минуту запугать себя дикими воплями буржуазии и не забудем, что вопрос о взятии всей власти большевиками становится поистине злободневным. Теперь неизмеримо большая опасность грозит нашей партии в том случае, если мы забудем это, чем в том случае, если мы признаем взятие власти «преждевременным». «Преждевременного в этом отношении быть теперь не может: за это говорят из миллиона шансов все, кроме разве одного-двух».
В полемике Ленина с оппонентами уже первый его тезис носил методологический характер. И если бы мы, коммунисты 1980-х, следовали принципиальным суждениям Ильича, то не могли бы произойти буржуазная контрреволюция и реставрация капитализма в нашем Отечестве. Вождь революции подчёркивал прежде всего тот непреложный факт, что большевики прочно опираются на пролетариат, что абсолютное большинство рабочего класса их поддерживает. Вот причина, почему «все эти партии признали вопрос о взятии всей полноты государственной власти одними большевиками не только вопросом вполне реальным, но и актуальным, злободневным».
Первая причина утраты КПСС государственной власти состоит именно в том, что она перестала относиться к рабочему классу как к своей основной социальной опоре. Она окончательно утратила поддержку рабочего класса тогда, когда на XXVIII партсъезде навязала курс на разгосударствление экономики, то есть на формирование среднего капитала, а значит — на эксплуатацию рабочего класса и основной массы крестьянства. Это был откровенный отказ от Ленина, от марксизма-ленинизма. О цене, которую пришлось платить нашей партии, нашему народу за отказ верхушки КПСС от опоры прежде всего на рабочий класс, сегодняшним коммунистам надо помнить каждодневно и каждочасно. Это лакмусовая бумажка, показывающая, окончательно ли мы преодолели горбачёвщину.
Поскольку пролетарский характер РСДРП(б) осенью 1917 года никто не в состоянии был опровергнуть, то большевикам их противники предъявляли другую претензию: пролетариат, а значит, и партия, «изолирован от остальных классов страны». Ленин издевается над неуклюжестью этого обвинения, ибо классов в капиталистическом обществе «мы знаем только три: буржуазию, мелкую буржуазию (крестьянство, как её главный представитель) и пролетариат. Какой же смысл говорить об изолированности пролетариата от остальных классов, когда речь идёт о борьбе пролетариата против буржуазии? О революции против буржуазии?
Должно быть, «Новая жизнь» хотела сказать, что пролетариат изолирован от крестьянства, ибо не о помещиках же (теперь их социально-экономические наследники — латифундисты. — В.Т.), в самом деле, могла здесь идти речь».
Обратите внимание: антиленинцы из «Новой жизни» не обвиняли РСДРП(б) и её руководителей в том, что они вносили недостаточный вклад в развитие сельскохозяйственного производства, и Ленин начисто опускал проблему заботы большевиков 1917 года о приплодах и урожайности… Это не случайно: в политической борьбе с капиталистическим жизнеустройством вопрос стоял не о пудах и десятинах, а об отношении партии к крестьянству и крестьянства к партии. Новожизненцы, знакомые с марксизмом, ставили проблему в классовой плоскости, и Ленин в ответ анализировал тоже классовые отношения между пролетариатом и крестьянством.
Поддержку крестьянством рабочего класса Ленин видел прежде всего в том, что трудовое крестьянство (но, конечно, не кулаки, эксплуатировавшие наёмный труд!) вместе с пролетариатом выступало против коалиции социалистических партий с буржуазией. А это была важнейшая политическая поддержка крестьянином городского пролетария. Владимир Ильич пишет: «Господа эсеры и меньшевики прекрасно знают это и потому протаскивают полукадетские верхи (теперь в этой роли используются эксплуататоры-латифундисты и кулацкая часть фермерства. — В.Т.) на подмогу своей реакционно-демократической политике против масс…» Поскольку вопрос об отношении рабочего класса и его партии к крестьянству не производственный, то вождь революции опровергал рассуждения антибольшевистских оппонентов анализом классовых отношений. Об этом методологическом уроке нам забывать не пристало.
Второй довод тех, кто считал, что большевики не удержат государственную власть, «в том, будто пролетариат «изолирован от действительных живых сил демократии». Чт`о это значит, понять невозможно». Ленин иронизирует: «Писатели из «Новой жизни» — народ мистериабельный. Они вполне пригодны были бы в министры при кадетах (сегодня наследницей кадетов себя объявляет «Единая Россия». — В.Т.). Ибо от таких министров требуется именно умение говорить благовидные и благоприлизанные фразы, в которых нет ровно никакого смысла, которыми можно прикрыть всякую гадость и которым поэтому обеспечены хлопки империалистов и социал-империалистов…»
Однако, замечает Ленин, «это мёртвые силы… Мы считаем живым только то, что связано с массами, а не с кулаками, только то, что уроки коалиции оттолкнули от себя». Трудно усомниться в методологическом значении этого ленинского положения.
«Довод третий: пролетариат «не сможет овладеть государственным аппаратом». Это, пожалуй, самый обычный, наиболее ходкий довод», — указывает Ленин. По содержанию к нему близок и «четвёртый довод адвокатов буржуазии: пролетариат не сможет «привести в движение» государственный аппарат». Ленин заметил: «Этот довод не представляет собой чего-либо нового по сравнению с предыдущим доводом». По сути здесь вопрос о государстве и революции. Владимир Ильич на него уже дал ответ в одноимённой работе, но, когда писалась статья «Удержат ли большевики государственную власть?», брошюра «Государство и революция» ещё не вышла из печати. А то, что отношение к государству при смене общественно-политического строя имеет величайшее методологическое значение, думается, доказывать нет нужды.
Проблема государства — наиболее запутанная в обществоведении (запутанная отчасти из-за поверхностного владения теорией марксизма, отчасти из корыстных соображений тех, кто заинтересован в незыблемости буржуазного государства, и тех, кто стремится якобы ради «интересов народа» встроиться в это государство). А вождь революции начинает с обращения к родоначальнику научного коммунизма: «Маркс учил, на основании опыта Парижской коммуны, что пролетариат не может просто овладеть готовой государственной машиной и пустить её в ход для своих целей, что пролетариат должен разбить эту машину и заменить её новой».
Далее Ленин продолжает: «Овладеть» «государственным аппаратом» и «привести его в движение» пролетариат не может. Но он может разбить всё, что есть угнетательского, рутинного, неисправимо-буржуазного в старом государственном аппарате, поставив на его место свой, новый аппарат. Этот аппарат и есть Советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов». Более того, Ленин обостряет вопрос: «если в самом деле пролетариату и революционной демократии никакого нового государственного аппарата не надо, тогда Советы теряют raison d’^etre (смысл существования. — Ред.) и теряют право на существование, тогда правы кадеты-корниловцы в своих стремлениях свести Советы на нет!»
КПРФ не случайно вписала в свою Программу требование возрождения Советов, что равнозначно курсу на разрушение буржуазного государства. Пропагандируя свою Программу, партии надо особо подчёркивать это её принципиальнейшее положение. Стремление перевести в практическую плоскость реализацию этого положения Программы КПРФ и будет выполнением ленинских заветов. В статье «Удержат ли большевики государственную власть?» В.И. Ленин очень подробно раскрыл значение Советов как сердцевины рабоче-крестьянского государства:
«Советы суть новый государственный аппарат, дающий, во-первых, вооружённую силу рабочих и крестьян, причём эта сила не оторвана от народа, как сила старой постоянной армии, а теснейшим образом с ним связана; в военном отношении эта сила несравненно более могучая, чем прежние; в революционном отношении она незаменима ничем другим. Во-вторых, этот аппарат даёт связь с массами, с большинством народа настолько тесную, неразрывную, легко проверяемую и возобновляемую, что ничего подобного в прежнем государственном аппарате нет и в помине. В-третьих, этот аппарат в силу выборности и сменяемости его состава по воле народа, без бюрократических формальностей, является гораздо более демократическим, чем прежние аппараты. В-четвёртых, он даёт крепкую связь с самыми различными профессиями, облегчая тем различнейшие реформы самого глубокого характера без бюрократии. В-пятых, он даёт форму организации авангарда, т.е. самой сознательной, самой энергичной, передовой части угнетённых классов, рабочих и крестьян, являясь таким образом аппаратом, посредством которого авангард угнетённых классов может поднимать, воспитать, обучать и вести за собой всю гигантскую массу этих классов, до сих пор стоявшую совершенно вне политической жизни, вне истории. В-шестых, он даёт возможность соединять выгоды парламентаризма с выгодами непосредственной и прямой демократии, т.е. соединять в лице выборных представителей народа и законодательную функцию и исполнение законов. По сравнению с буржуазным парламентаризмом это такой шаг вперёд в развитии демократии, который имеет всемирно-историческое значение».
Ленин убеждён в колоссальном ресурсе Советов. В работе «Удержат ли большевики государственную власть?» он писал: «У нас есть «чудесное средство» сразу, одним ударом удесятерить наш государственный аппарат, средство, которым ни одно капиталистическое государство никогда не располагало и располагать не может. Это чудесное дело — привлечение трудящихся, привлечение бедноты к повседневной работе управления государством». В то же время он отмечал: «Мы не утописты. Мы знаем, что любой чернорабочий и любая кухарка не способны сейчас же вступить в управление государством. В этом мы согласны и с кадетами, и с Брешковской, и с Церетели. Но мы отличаемся от этих граждан тем, что требуем немедленного разрыва с тем предрассудком, будто управлять государством, нести будничную, ежедневную работу управления в состоянии только богатые или из богатых семей взятые чиновники. Мы требуем, чтобы обучение делу государственного управления велось сознательными рабочими и солдатами и чтобы начато было оно немедленно, т.е. к обучению этому немедленно начали привлекать всех трудящихся, всю бедноту».
Завершить обзор статьи «Удержат ли большевики государственную власть?», думается, всего логичнее определением государства, которое дано в этой работе:
«Государство, милые люди, есть понятие классовое. Государство есть орган или машина насилия одного класса над другим. Пока оно есть машина для насилия буржуазии над пролетариатом, до тех пор пролетарский лозунг может быть лишь один: разрушение этого государства.
А когда государство будет пролетарским, когда оно будет машиной насилия пролетариата над буржуазией, тогда мы вполне и безусловно за твёрдую власть и за централизм».
Статья «Удержат ли большевики государственную власть?» при исключительной ясности изложенных в ней политических и теоретических положений тем не менее работа многослойная. Внешне это — опровержение поверхностных оценок, а то и вздора лиц, болтавшихся между большевиками и меньшевиками, боявшихся любых решительных действий, склонных решать все острые проблемы через министерские посты. Но у неё очевиден второй уровень: внесение в сознание трудящихся масс уверенности в пролетарской победе. В то же время всё, что Ленин определяет как надёжные предпосылки удержания власти в работе, написанной за месяц до победы революции, через месяц из теоретических суждений трансформируется в практические задачи. Определение ключевых требований к правящей рабочей партии в её повседневной политической деятельности — третий очевидный уровень одной из последних предоктябрьских статей Ильича. И, наконец, четвёртый, самый высокий уровень, когда практический анализ, рождающийся в ходе политической борьбы, достигает масштаба исторических закономерностей. Ленинские положения через 100 лет оказываются не менее значимы, чем в дни их создания. Это не юбилейный поклон великому мыслителю, а призыв помнить о его выводах и твёрдо следовать им.
Виктор Трушков
