Новости КПБ. РЕФОРМИРОВАНИЕ «ПО-ЕВРОПЕЙСКИ»
В достижении Победы в Великой Отечественной войне главная заслуга принадлежит советскому учительству. Победа над фашизмом Западной Европы означала: советская школа показала всему миру свое превосходство над школой западной. Американцы были поражены темпами развития Советского Союза и масштабами его достижений. Американские специалисты в поисках причин успеха Страны Советов дали высочайшую оценку ее школьному образованию, изучили и перенесли организационный опыт школьного образования в США.
В 1990-х СССР распался, и на его территории началось капиталистическое реформирование буквально всего, включая школу. У реформаторов социализма на Западе нашлось много советчиков… Нельзя забывать принцип капитализма – уничтожение своих конкурентов действует и в организации обучения специалистов… И уже больше 20 лет нашу среднюю и высшую школу трясет реформаторская лихорадка. Этого следовало ожидать, ибо, как свидетельствует опыт последних лет, проводимые реформы были вызваны не реальными потребностями образовательного процесса (объективными причинами), а реформаторскими зудом у тех, кто эти реформы развернул. Такой жесткий диагноз требует доказательств. Попытаемся их привести, не забывая единодушный прогноз ученых: основным капиталом стран в XXI-м веке станут не природные ресурсы и даже не финансы, а интеллектуальный, научно-образовательный потенциал.
Демонтаж, или Разруха в головах
Следуя логике, инициаторам реформирования важнейшей сферы жизнедеятельности нашего общества следовало бы четко и аргументированно определиться с целью и смыслом предлагаемых новаций. Далее должны быть определены средства, которые обеспечат реализацию поставленной цели. Обобщался ли, наконец, инновационный процесс на «нижних этажах» системы образования в стране в достаточной мере, позволяющей наиболее полно взвесить все «за» и «против»?
Выполнены ли в нашем случае эти требования? Ничего убедительного на сей счет общественность от наших реформаторов так и не услышал. Все объяснения свелись, по существу, к одному: Беларусь должна привести свою систему образования в соответствие с «европейскими стандартами», сформулированными в Болонских соглашениях. В связи с этим возникает несколько вопросов: с чьего пальца и кем высосаны так называемые европейские стандарты? Насколько мне известно, почти все европейские страны до сего времени имели каждая свою национальную систему образования. Вопрос второй: имеют ли намерение Кембридж, Оксфорд, Сорбонна реформироваться в соответствии с Болонскими соглашениями? Да и подписи Беларуси под этими соглашениями нет. Никаких законодательных актов на сей счет в республике не принято. Скажем больше: существует доклад «Образование для России в переходный период». Этот документ под грифом «Только для служебного пользования» был представлен в 1994 году Всемирным банком. В его подготовке участвовали представители 10 стран, в которых система образования хуже, чем в РФ, также «пятая колонна» из российского Минобразования. В результате они получили взятку за внедрение данной системы на наших просторах. В чем ее суть? Рынку не нужно профтехобразование, и оно уничтожается. Рынку не нужны педвузы: побоку их! Да и когда наука в государстве не развивается, это приводит к его колонизации.
В новейшей истории антисоветизм стал неизменным спутником всех фактов национального предательства и всех поражений нашей страны. Первая волна антисоветизма уничтожила СССР. Вторая – блокировала интеграционные процессы на постсоветском пространстве, лишила страну возможности оправиться и стать на путь возрождения. Третья – привела к власти на Украине бандеровцев и подогрела стремление Запада давить на Российскую Федерацию санкциями.
Есть такая дамочка – Хатия Деканоидзе. При Саакашвили работала министром образования Грузии. Ныне пособничает в Киеве. Она прямо говорит о том, что роднит саакашистскую Грузию и нынешний режим в Киеве: «Наш общий враг – советский человек». Но почему они так боятся советскости? Да потому, что именно на этой основу можно наиболее эффективно противостоять нацизму. Советское общество выработало исключительно стойкий иммунитет к фашизму, который и мечтают вытравить «нацики».
В Советском Союзе Запад видел двойную угрозу. Его страшили и социализм, как альтернатива капитализму, и то, что к строительству нового мира звала крупнейшая страна планеты.
Тот, кто признает, что разрушение СССР – наша величайшая трагедия, должен помнить: Советский Союз не покорили ни санкциями, ни силой оружия. Страну разрушили изнутри диссиденты-антисоветчики…
Нужно ли специально доводить, что всякая реформа только тогда имеет смысл, если нацелена на улучшение дела. Почему побудительным мотивом реформирования стало не улучшение качества образования, а желание сделать так, «как у людей»? Если бы реформаторы руководствовались интересами дела, а не утопическим желанием не отставать от последней моды. Они также должны были бы привести доказательства того, что предложенные инновации приведут к положительным результатам, а не к ухудшению дела. Ничего подобного сделано не было. Один аргумент, который был приведен, заключается в том, что старая система образования была идеологизированной. Но пускай назовут хотя бы одну страну, где она не была идеологизированной. Может быть, США? Нет таких стран. Каждое государства, которое себя уважает, строит систему образования, исходя их своих национально-государственных интересов, а значит, и в соответствии со своей национально-государственной идеологией. А в нашем случае достаточно будет напомнить, что, несмотря на свою идеологизированность, советская система образования была лучшей в мире. И это признано всеми. У кого иное мнение, пусть объяснит, почему специалисты, что получили подготовку в советской школе, пользуются таким спросом за рубежом. Почему Запад «покупает» советских ученых и в отдельности, и целыми научными коллективами?
В свете этих неопровержимых фактов видна, кстати, все надуманность того аргумента, что, мол, если мы не реформируем свою школу, Запад не будет признавать белорусских дипломов. Могу заверить, что после ее реформирования в соответствии с рекомендуемыми «стандартами», белорусские специалисты Западу не будут нужны. По той причине, что рыночному хозяйству нужны не стандартные дипломы, а нестандартно думающие головы. И вообще, несостоятельность этой выдумки хорошо выявил… наш Президент, когда разъяснил реформаторам, что белорусы не собираются готовить специалистов для Запада.
Нашей стране в наследство от Советского Союза досталась система образования, которая обладала такими неоспоримыми достоинствами, как массовость, бесплатность, доступность, высокий уровень фундаментальной подготовки. Профессор И. Мартынов, утверждает, что «развал Советского Союза начался не с морального и духовного разложения, деградации высшего руководства страны», не со времени внедрения нового мышления, а значительно раньше – с разрушения советской системы образования, впитавшей лучшие традиции русской дореволюционной школы». Ученый считает, что «нам навязали всевозможные реформы, которые оторвали образование от национальной почвы: вначале волевым решением Хрущева срок обучения в школе был увеличен на 1 год, с целью якобы приближения ее к жизни; затем с 1968 года создание вузовских и школьных учебников на единых методологических основаниях привело к снижению уровня подготовки вначале школьников, а затем и студентов; были полностью проигнорированы данные психологии и физиологии развития ребенка».
К тому же, преждевременное, насильственное развитие детей, которое приняло характер эпидемии, не только сказывается на их здоровье, но и создает нежелательные последствия в морально-эстетическом воспитании.
Реальность такова, что подлинное творчество с созданием новых знаний способны проявлять не более 5% учителей. Они должны заполнять нишу, быть связующим звеном между наукой и практикой. Сегодня уже очевидно, что провалы в реформировании системы образования пытались замаскировать новыми реформами, от обилия которых учителя устали и потеряли ориентировку в своей деятельности. Более того, широкая реклама «новаторов» привела к отрицанию роли и значения педагогической наук, опыта прошлого. Профессор Мартынов убежден, что «добровольное навязывание в настоящее время высшей школе Болонских соглашений неизбежно подорвет творческие силы вузов. Для Европы эти соглашения – синоним их национальных идей, для осуществления которых не требуется даже «косметического ремонта». Для Беларуси, как и для России, – отказ от национальных путей образования. Они направлены на решение задач, поставленных ведущими странами Запада: привлечь из России и бывших союзных республик наиболее способную молодежь».
Более того, по рекомендациям капиталистических советчиков российской школе отметили воспитательную функцию. Учителя с удовольствием расстались с пришкольными огородами, живыми уголками, теплицами, кружками спорта, технического и художественного творчества, с ранее созданными музеями советской истории, октябрятским и пионерским движением, старостами классов и комсомольскими организациями. Вместо ясной системы сформировалось непонятное многообразие школ и гимназий, лицеев и колледжей, непонятные по целеполаганию системы бакалавриата и магистратуры.
Работа на перспективу
Принципиально новым является установление двух уровней высшего образования: первая ступень – дипломированные специалисты и бакалавры (бакалавриат), вторая – магистры (магистратура). Заметим сразу, что нечто подобное было когда-то и в СССР – учительские институты. Они были порождены большим недостатком педагогических кадров. Как только этот дефицит был ликвидирован, учительские институты реорганизовали в полноценные вузы. Один из разработчиков Закона Республики Беларусь «О высшем образовании» Владимир Зданович считал, что при плавном встроении бакалавриата в высшее образование «выпускник» вуза будет получать одновременно два диплома: бакалавра (для предъявления на европейском рынке труда) и специалиста (для внутреннего пользования). Причем под бакалавром понимается человек, получивший «в вузе необходимый объем фундаментальных знаний» (первоначальная концепция проекта, предполагавшая выход на рынок труда бакалавров – людей с трех- четырехгодичным высшим образованием – была отвергнута. – В.Е.)
Вторая ступень отвечает более высоким требованиям и, по большому счету, не предполагает значительных отличий от ныне существующего порядка. Присвоение академической степени «магистр» дает право трудиться преимущественно в сфере науки, в органах государственного управления, на руководящих должностях во всех отраслях экономики.
Утверждается, что «переход на двухступенчатую систему позволит адаптировать отечественную систему высшего образования к мировой и значительно упростить процесс признания наших дипломов другими государствами».
Практика – критерий истины. Пока же идет крупномасштабный эксперимент, уход от традиций, которые советская высшая школа сберегала. Можно ввести и 100-балльную и 1000-балльную систему. Но не совсем понятен смысл нововведения: ведь при любом раскладе, а качественно знания можно отличить как неудовлетворительные, удовлетворительные, хорошие и отличные. Понятно и то, что в рамках этих качественных отличий они имеют еще количественные отличия. Но последние – несущественные. И специалистов мы будем по-прежнему оценивать как плохих и хороших, посредственных и отличных, а не как 8-и, 5-и и т.д. «балльных». Не секрет, что учителя «переводят» баллы «новые» в «старые», чтобы вычленить привычные «2», «3», «4», «5». А в вузах еще круче. Мне, преподавателю с 40-летним стажем, трудно комментировать «Критерии оценки знаний и компетенций студентов по 10-балльной шкале» на консультациях. Две зафиксированные позиции в документе (из семи) для получений «новой» «10»: полное и глубокое освоение основной и дополнительной литературы, рекомендованной учебной программой дисциплины; систематизированные, глубокие и полные знания по всем разделам учебной программы, а также по основным вопросам, выходящим за ее пределы. Это вкупе собранные студентом знания за время освоения или разовая демонстрация на экзамене? Интересно было опробовать «критерии» на их составителях. Боюсь, результат получился бы неутешительный. Есть и другие вопросы по, как представляется, надуманной схеме.
Непредвзятый взгляд на проблему говорит за то, что видеть в тестировании почти универсальное средство проверки знаний – значит, превратить учебный процесс в подобие телеигры «Угадай мелодию». Убежден: в предметах, ориентированных не на пассивное запоминание, а на развитие умственных способностей, не на память, а на логику, – оно непригодно, если хотите, противопоказанное. Мы узаконили тестирование на вступительных экзаменах. Приводится аргументация: это-де, дает все равные шансы абитуриентам, ставит их в одинаковые условия. Согласимся – это аксиома. Но почему критерием поступления в вуз является не качество знаний, а «равные условия»? И еще, в равных ли условиях будет ребенок какого-нибудь банкира, нашпигованный репетиторами, и дочь или сын земледельца? Да и может ли тестирование заменить живой диалог с абитуриентом? Вот и удивляются потом учителя школ и преподаватели вузов «разбежке» оценок знаний и умений подопечных. А само содержание тестов не вызывает ли вопросов, включает ли всю палитру изучаемых предметов, специфику регионов страны и т.п.? И главный – разве такой подход не нивелирует личность поступающего? А это и есть самое главное при определении интеллектуального уровня – видеть человека. Беседовать с ним, понять его уровень, его способность к обучению, в его рассуждениях увидеть умницу или балбеса и тогда решать его судьбу. Нужно принципиально «очеловечить» экзамен.
Главный аргумент специалистов в пользу единого централизованного тестирования – результаты платного и бюджетного тестирования часто совпадают…
Ум далеко не всегда соседствует с богатством. Во Франции неумные дети богачей сначала заняли основную долю мест в университетах, затем множество руководящих должностей в государстве… И страна покатилась вниз. Де Голль поставил диагноз: необходимо открыть дорогу к образованию и государственным должностям умным беднякам! И стал с этой политикой президентом Франции на 14 лет.
Введение ЕГЭ переориентировало учеников с усвоения системы знаний по предмету на запоминание отрывочных элементов предмета. Честно говоря, автор этих строк устал писать о том, что гуманитарное знание не поддается формализации, стало быть, проверить историческую литературу в тестовом режиме невозможно. Такой формат экзамена требует клипового мышления и формирует его.
Добавим очевидное: произошло вытеснение чтения как вида интеллектуальной деятельности всевозможными медийными продуктами и программами. Через телесериалы тщетно воссоздать образы давнего и недавнего прошлого… Но как наилучший кроссвордист не способен написать статью, так и ЕГЭшник после сдачи экзамена остается неумехой в использовании своих знаний в деле. Школьники стали искать легкие способы сдачи ЕГЭ с помощью подсказок, через интернет и мобильную связь. И тогда реформаторы унизительным образом умножили усилия по обыску школьников и слежке за ними всеми доступными средствами. Школа приобрела черты полицейского учреждения с учителями-надзирателями, школьники стали рассматриваться в качестве преступников. Школьник убивает своего учителя… Начало достижений в реформировании школы по западному образцу? Не является ли этот факт поводом самим учителям задуматься о своем соучастии в формировании слабоумного поколения?
Конечно, создать идеальные правила, полностью устраивающие всех, невозможно. Общий балл аттестата будет (есть) четвертой необходимой оценкой при зачислении в вуз, так что на четверть судьба абитуриента уже зависит от субъективного отношения учителя – от чего мы так старательно «убегали» с помощью тестирования. Значение школьных выпускных экзаменов возрастает, а с ними – и престиж учителя-предметника в классе. Вместе с тем, оценка школьных учителей всегда субъективна и повлиять на нее есть масса способов… Значение школьных отметок по всем предметам будто бы возрастает, но это спорный способ повышения престижа школьной метрики. Во-первых, теряет смысл профильное обучение, на котором строится обучение старшей школьной ступени. Во-вторых, контроль за оценками будет ослаблен, что может привести к сползанию коррупции в нижние эшелоны образования.
(Продолжение в следующем номере)
