Газета “Правда”. “Победа”. История создания известной картины художника Петра Кривоногова в газете “Правда”
«Дать обществу картины настоящей, неподдельной войны нельзя, глядя на сражение в бинокль из прекрасного далёка. Нужно самому… участвовать в атаках, штурмах, победах, поражениях», — говорил знаменитый русский художник-баталист Василий Верещагин. Именно его творческое наследие, а ещё живописные работы «певца Первой Конной» Митрофана Грекова настолько повлияли на студента ленинградской Академии художеств Петра Кривоногова, что он уже до конца своей жизни не изменял батальному жанру.
А БАТАЛИЙ, военных испытаний на долю его поколения выпало, что называется, выше крыши. С первых же месяцев Великой Отечественной на передовой и молодой художник Студии имени М.Б. Грекова Пётр Александрович Кривоногов. «В детстве я был батраком, потом беспризорником. Родина стала мне матерью, комсомол дал мне путёвку в жизнь, Советская власть воспитала меня. Поэтому тяжёлые испытания, выпавшие на долю моего народа, жгучей болью отозвались в моём сердце…» — напишет он позже во фронтовых воспоминаниях «От Волоколамска до Берлина».
Ему одному было известно, сколько вёрст он протопал пешком по дорогам, искромсанным гусеницами танков и самоходок, вспаханным разрывами снарядов и мин, сколько часов просидел в окопах под бомбёжками, сколько смертей увидел собственными глазами. И всегда в походах с ним был его «скворечник» — так товарищи по студии военных художников-грековцев в шутку называли сооружённый им плоский ящик с ремнём, обтянутый холстом, в котором он хранил свои зарисовки и с помощью которого мог, повесив его на плечо, рисовать чуть ли не на бегу.
И все эти страшные четыре года войны он верил, он знал: Победа обязательно будет! Мечтал, что создаст грандиозное полотно о первых мирных мгновениях в поверженном Берлине. Но замысел этот, когда до его осуществления оставалось совсем немного, чуть было не пошёл прахом.
«Я очень спешил прибыть к началу наступления на Берлин… — вспоминал позже художник. — В политуправлении фронта, где я изложил свою просьбу, ко мне отнеслись с недоумением: «Что это вы все на Берлин! Разве других участков мало? Вот поезжайте в ту часть, которая должна встретиться с союзниками». Как ни интересно было быть очевидцем встречи с союзными войсками, я всё-таки решительно отказался, ведь я задумал создание картины, в которой должен был бы звучать гимн Победе над фашистской армией. Рейхстаг для нас всех был тогда тем местом, которое символизировало всё тёмное, звериное фашистской Германии. После объяснения причины, почему меня интересует именно Берлин, и настойчивой просьбы меня направили туда, куда я хотел».
И вот Пётр Кривоногов в шинели с погонами лейтенанта едет в кабине попутного грузовика в сторону Берлина. Внимательный взгляд художника фиксирует в памяти взорванные мосты, разбитую военную технику и почему-то летящий по воздуху в придорожных населённых пунктах пух из разорванных подушек и перин…
«2 мая, в весенний солнечный день я делал этюд с Рейхстага, — будет потом вспоминать Пётр Александрович. — Только что над куполом его взвился алый стяг Победы, водружённый бойцами батальона капитана Самсонова — героями-разведчиками Михаилом Егоровым и Мелитоном Кантария.
Какая это была историческая, волнующая картина! Поистине величественным был этот момент, когда у изрешечённых стен Рейхстага наши скромные труженики войны, наши чудо-богатыри торжествовали свою великую Победу.
В эти дни по изрытым траншеями и заваленным кирпичом улицам Берлина потянулись колонны пленных немцев. Но враг ещё огрызался. Засевшие на верхних этажах зданий вражеские снайперы обстреливали улицы, и на середине ещё нельзя было появляться. Помню, как я, устроившись в кузове брошенной машины, рисовал. А когда закончил, то едва отошёл от машины, как сзади раздался взрыв. Машина разлетелась в щепки…»
Этюды, рисунки и снова этюды… И вот уже в сознании художника вырисовывается силуэт, контур будущей картины, складывается её композиция: «Рейхстаг ещё горит. На нём видны следы упорных боёв наших войск. Колонны выщерблены осколками и пулями. Широкая лестница завалена телами убитых, вывороченными каменными плитами, обломками штукатурки. Всюду — на ступеньках лестницы, на цоколях колонн, на высоких каменных парапетах — наши бойцы, запылённые, закопчённые пороховым дымом долгих боёв. Взметнулись в воздух руки бойцов с винтовками и автоматами, стальными касками и пилотками. Кое-где видны красные флажки. Все головы подняты, все глаза устремлены в одну точку, вверх, туда, где под куполом полощется на весеннем ветру красное знамя Победы. Под сводами здания раскатывается могучее русское «Ура!».
«Художник, должно быть, всё это видел своими глазами, — делился своим первым впечатлением о картине Петра Кривоногова «Победа» Герой Советского Союза К. Самсонов. — Здание Рейхстага и все детали того памятного события, когда бойцы моего батальона Егоров и Кантария подняли над Рейхстагом знамя Победы, переданы верно. Хорошо написаны наши солдаты и офицеры. Каждый из тех, кто брал Рейхстаг, может сказать: «Вот это я!»
Что может быть выше такой оценки?
По страницам газеты “Правда”.
