Абхазия, Азербайджан, Армения, Беларусь, Грузия, Казахстан, Кыргызстан, Латвия, Литва, Молдова, Приднестровье, Россия, Таджикистан, Туркменистан, Узбекистан, Украина, Эстония, Южная Осетия
Вы находитесь: Главная » Новости 2 » SOVROSS: в сегодняшней Литве, по-иудиному отрекшиеся от советского прошлого, не переставая талдычат о какой-то «советской оккупации», о «черном советском времени»

SOVROSS: в сегодняшней Литве, по-иудиному отрекшиеся от советского прошлого, не переставая талдычат о какой-то «советской оккупации», о «черном советском времени» 

В сегодняшней Литве, по-иудиному отрекшиеся от советского прошлого, не переставая продолжают талдычить о какой-то «советской оккупации», о «черном советском времени».

2932

На фоне ухудшения – до открытой враждебности – отношения западных стран к России в связи с известными событиями на Украине, в Крыму и Новороссии пропагандистская кампания о так называемом советско-российском экспансионизме, ведущаяся со времен Черчилля–Трумэна, явно активизировалась в балтийских странах, в том числе и на самом высоком государственном уровне.

Поэтому, очевидно, есть надобность высказать некоторые соображения, основанные на конкретных фактах и документальных свидетельствах, чтобы показать суть этих недобросовестных манипуляций историей.

В данном случае остановимся лишь на примере, связанном с Литвой.

Некоторое время назад прошли газетные публикации о состоявшейся по инициативе ассоциации «Литва без нацизма» дискуссии на тему «Манипуляция историей как инструмент пропаганды». С докладом на эту тему выступил вице-председатель ассоциации Альгирдас Палецкис, в котором он отметил пять ключевых моментов этих манипуляций. Если кратко обобщить их содержание, то суть этих манипуляций сводится к тому, что включение Литвы в состав Советского Союза явилось не чем иным, как «советской оккупацией», а нахождение Литвы в составе СССР было «черным советским временем», тогда как время после выхода из состава СССР и провозглашения независимости явилось временем «поющего мирного возрождения» Литвы.

При этом, как верно отмечает А. Палецкис, в основу этой фальшивой идеологосхемы были положены Договор о ненападении, заключенный между СССР и Германией в августе 1939 года, и так называемые «тайные протоколы», которые якобы явились «сговором» Сталина и Гитлера в отношении Польши и балтийских республик с целью лишения их государственной независимости и территориального раздела.

Однако правда состоит в том, что по мере появления все большего количества документальных свидетельств из истории заключения пакта Риббентропа–Молотова все меньше тех, кто ставит под сомнение возникшую к августе 1939 года необходимость заключения со стороны СССР Договора о ненападении с Германией не только в интересах безопасности Советского Союза, но и, что немаловажно отметить, в интересах тех самых балтийских республик, о чем скажем ниже.

Особенно очевидным это стало для советской стороны, когда исключительно по вине западных держав (Англии, Франции, а затем и примкнувшей к ним Польши) были фактически сорваны переговоры военных миссий трех стран по вопросу о заключении эффективного военно-политического соглашения о противодействии гитлеровской агрессии в Европе на основе советских предложений.

Документы об этих переговорах опубликованы, они общедоступны, но к ним манипуляторы как раз не хотят обращаться, чтобы не разоблачить всей фальши своих инсинуаций.

Следует сразу же отметить, что сам по себе договор с Германией с точки зрения международного права не является чем-то предосудительным, так как он содержал в себе не что иное, как обязательства сторон «воздерживаться от всякого насилия, от всякого агрессивного действия и всякого нападения в отношении друг друга».

К месту будет сказано, что такие договоры о ненападении с гитлеровской Германией имели Великобритания (от 30.09.38 г.), Франция (от 6.12.38 г.), Польша (от 26.01.34 г.) и та же Литва (от 22.03.39 г.).

Как складывалась политическая обстановка в Европе к концу августа 1939 года? Что происходило тогда – в канун подписания договора с Германией?

Как известно, 12 августа 1939 года, после длительных проволочек со стороны правительств Англии и Франции, наконец, в Москве начались переговоры военных миссий трех держав для выработки и подписания военной конвенции о коллективном противодействии агрессии в Европе.

Глава советской делегации нарком обороны СССР К.Е. Ворошилов на первых же заседаниях предложил поставить ведение переговоров на деловую основу.

Суть советских предложений состояла в следующем.

Поскольку целью переговоров являлась выработка военного плана (конвенции) противодействия агрессии в Европе, то в нем, естественно, как и предлагала советская делегация, следовало предусмотреть участие вооруженных сил Советского Союза в совместной борьбе против агрессора.

Для этого надо было решить вопрос о пропуске советских сухопутных войск через польскую или румынскую территорию для непосредственного соприкосновения с противником. А поскольку Советский Союз не имел военных договоров с Польшей и Румынией, а Англия и Франция состояли с ними в политическом и военном союзе, и угрожаемыми со стороны агрессии являлись, прежде всего, Польша, Румыния, Англия и Франция, то вопрос о пропуске советских войск должен был быть разрешен английским и французским правительствами совместно с правительствами Польши и Румынии. После девятидневных бесплодных дискуссий, наконец, 20 августа английское и французское правительства через своих послов в Польше обратились к польскому правительству о даче согласия на «возможное русско-польское сотрудничество».

Ответ польского правительства в лице министра иностранных дел Ю. Бека незамедлительно был дан: «Нас с Советами не связывают никакие военные договоры, и польское правительство такой договор заключать не намеревается. Мы не допустим в какой-либо форме использование части нашей территории иностранными войсками. Для нас это – принципиальный вопрос».

После этого надежд на заключение военного соглашения на основе советских предложений не оставалось.

***

Чтобы понять, почему переговоры военных миссий не увенчались подписанием военной конвенции как составной части общего соглашения, немаловажно будет отметить и то, что совсем не случайно руководителями миссий Англии и Франции были назначены второстепенные лица, не игравшие в военных и политических кругах своих стран сколь-нибудь значительных ролей. Более того, они даже не имели правительственных полномочий на подписание военной конвенции, а глава британской делегации адмирал Дракс – комендант  военно-морской базы Портсмута – прибыл на переговоры вовсе без какого-либо мандата, но зато с «Инструкцией британского правительства на переговорах военных миссий», в которой прямо предписывалось:

«Британское правительство не желает быть втянутым в какое бы то ни было определенное обязательство, которое могло бы связать руки при любых обстоятельствах. Поэтому в отношении военного соглашения следует стремиться к тому, чтобы ограничиться сколь возможно более общими формулировками».

В том числе и этим объясняется стремление делегаций Англии и Франции затянуть переговоры бесплодными дискуссиями.

Для советского руководства не было секретом и то, что английское правительство в то же самое время вело тайные сепаратные переговоры с германской стороной.

Ведший эти переговоры главный советник правительства Англии Г. Вильсон шел на эти конфиденциальные переговоры с «программой германо-английского сотрудничества», в которой значилось, что в случае заключения такого соглашения отпадет «политика окружения Германии», то есть отпадет надобность подписания англо-советского договора и военной конвенции.

Стало быть, правительства западных держав, продолжая «дело Мюнхена», явное предпочтение отдавали любезной им политике движения Германии на Восток, с тем чтобы добиться желаемого политического и военного противостояния Советского Союза и Германии один на один.

А тем временем обстановка складывалась так, что после того как польское правительство с позиций откровенного антисоветизма напрочь отказалось от военного сотрудничества с Советским Союзом в рамках англо-франко-советского соглашения, Польше, по сути, был вынесен самоубийственный приговор, ибо военная агрессия Германии против нее – после ультимативного требования по Данцигу и экстерриториальному коридору – стала неотвратимой.

Гитлер, начиная войну против Польши, был убежден, что ни Англия, ни Франция, объявившие себя гарантами польской независимости, не окажут польской стороне сколь-нибудь действенной военной помощи, кроме формального объявления состояния войны с Германией.

Как и следовало ожидать, надежды польского правительства на военную помощь «гарантов» оказались призрачными. Как мы знаем, она ограничилась «странно-сидячей» войной.

Бывший начальник штаба оперативного руководства ОКВ генерал-полковник А. Йодль на Нюрнбергском судебном процессе над нацистскими преступниками этот факт так оценивал: «Если мы еще в 1939 году не терпели поражения, то только потому, что примерно 110 французских и английских дивизий, стоявших во время нашей войны с Польшей на западе против 23 германских дивизий, оставались совершенно бездеятельны».

Немаловажно отметить, что вслед за Польшей Гитлер намеревался ввести войска и в балтийские республики.

Об этом можно судить хотя бы по намерениям гитлеровского правительства по отношению к Литве. Именно к этому времени появляются проекты двух документов в ведомствах Риббентропа и Верховного главнокомандования вермахта (ОКВ).

Первый из них – проект «Договора о защите между Германским рейхом и Литовской республикой» от 20 сентября 1939 г., в ст. I которого предусматривалось, что «для обеспечения взаимно дополняющих интересов обеих стран Литва становится под защиту германского рейха».

А во втором документе – проекте директивы ОКВ – речь шла о том, чтобы «держать в Восточной Пруссии наготове силы, достаточные для того, чтобы быстро захватить Литву в случае ее вооруженного сопротивления».

Противодействие немецкой военной оккупации малочисленных армий балтийских государств-лимитрофов практически было маловероятным, если иметь в виду и то, что в правящих кругах этих стран симпатии к нацистской Германии и к ее фюреру были очевидными.

В сложившейся обстановке, когда западные державы укло­нились от заключения соглашения о коллективном противодействии агрессии с участием Советского Союза в условиях нарастающих военных угроз в Европе, у советского правительства не могло быть другого решения, как пойти на подписание Договора о ненападении с Германией, при этом настоять и на принятии дополнительного протокола к нему «О разграничении сфер обоюдных интересов договаривающихся сторон в Восточной Европе».

Не будем утверждать, что дополнительного протокола к пакту не было, как нередко утверждается в некоторых публикациях и выступлениях в том смысле, что раз не обнаружили в архивах подлинников протокола, то и нет предмета для утверждения, что он действительно был.

Такая постановка никак не согласуется с логикой переговоров с германской стороной в той напряженной обстановке, которая сложилась к августу–сентябрю 1939 года. Во-первых, как уже отмечалось, в связи с неудачей англо-франко-советских переговоров, а во-вторых, с всевозрастающими агрессивными намерениями Гитлера на востоке Европы. Заслуживает внимания в этом отношении оценка планов германского руководства, которую дал заведующий Восточным отделом МИДа Германии П. Клейст еще в мае 1939 года:

– Если Польша не согласится с германскими предложениями (по Данцигу и экстерриториальному коридору) и не капитулирует, то мы получаем свободу рук по отношению к ней, чтобы силой поставить Польшу на колени.

– Мы считаем, что конфликт с Польшей можно локализовать. Англия и Франция не готовы к выступлению на стороне Польши. Англия продемонстрирует себя своим флотом, а Франция побряцает своим оружием за своей Линией Мажино – тем дело и кончится.

– В прибалтийских государствах, соблюдая лояльность и любезность, мы рассчитываем добиться их нейтралитета, то есть их решительного отхода от Советского Союза. Позднее, когда у нас будет подходящий момент, мы сможем нарушить нейтралитет.

– На Южном Востоке мы установим германский протекторат над Венгрией, выдвинем свои войска к румынской границе, и Румыния капитулирует.

(Из докладной записки начальника 5-го управления РККА комдива Проскурова Народному комиссару обороны маршалу Советского Союза К.Е. Ворошилову. 9.05.1939 г.)

С учетом складывающейся обстановки в Памятной записке правительства СССР правительству Германии от 17 августа 1939 года и в проекте советско-германского пакта, переданных В.М. Молотовым германскому правительству через посла Германии в Москве Шуленбурга, было прямо заявлено, что советское правительство заинтересовано в том, чтобы с заключением пакта о ненападении был подписан специальный дополнительный протокол о разграничении сфер интересов в Восточной Европе и чтобы последний представлял органическую часть пакта.

Таким образом, правительство СССР, советская дипломатия и Сталин, в отличие от политической демагогии противников договора, учитывали всю совокупность политических, военных и других факторов, которые могли влиять на возможные последствия для безопасности страны, если такой договор и дополнительный протокол к нему не будут подписаны.

Не будем отрицать, что из пакта с Германией следовали определенные идеологические издержки, если иметь в виду, что в тридцатые годы в СССР велась активная антифашистская кампания. Но в политике, когда она непосредственно касается вопроса безопасности страны, вряд ли справедливо брать в расчет лишь некий нравственный или идеологический аспект за мерило случившегося тогда, как это делают «критики» действий советского руководства, и прилагать его исключительно только к позиции советского правительства. И если будем считать дополнительный протокол существовавшим документом, то следует, прежде всего, обращать внимание на мотивы его подписания и на его содержательную суть, а не отнекиваться от него и уж тем более не пытаться использовать как инструмент оголтелых антисоветских, антисталинских инсинуаций, как это нескончаемо делается политическими кругами и деятелями Запада, в том числе в Польше и балтийских государствах. Да и в России таковые не перевелись.

Известный английский политический и государственный деятель, отнюдь не просоветски настроенный Ллойд Джордж на стенания по этому поводу представителей эмигрантского польского правительства 28 сентября 1939 года убедительно, а главное – объективно ответствовал: «Русские армии вышли на территории, которые были аннексированы Польшей силой после Первой мировой войны. Различие между двумя событиями (имеются в виду германская агрессия против Польши и ввод советских войск в Западную Украину и Западную Белоруссию) становится все более очевидным для британского и французского общественного мнения. Было бы преступным безумием ставить на одну доску».

Еще более категоричен был У. Черчилль на Ялтинской конференции глав союзных держав: «Претензия русских на Львов и на линию Керзона базируется не на силе, а на праве».

Сталин на той же конференции, выступая в защиту этой линии советско-польской границы, сделал весьма существенное замечание: «Линия Керзона придумана не русскими. Ее авторами являются Керзон, Клемансо и американцы, участвовавшие в Парижской конференции 1919 года. Советское правительство не может отступить от этой линии. Что же, вы хотите, чтобы мы были менее русскими, чем Керзон и Клемансо?» Сталин тут же по справедливости предложил произвести территориальную компенсацию Польше на западе за счет Германии.

***

А для украинских и молдавских воинствующих националистов, исходящих антисоветской злобой, можно напомнить, что в ходе освободительного похода Красной армии с Украиной были воссоединены Львовская, Ивано-Франковская, Тернопольская, Волынская, Ровенская, Черновицкая области, а Молдавия из Молдавской АССР в составе Украины с присоединением Бессарабии стала союзной республикой в составе СССР, получив статус государственного образования.

И в первом, и во втором случаях исходной основой для этих территориальных изменений стали те самые положения, которые были зафиксированы в дополнительном протоколе. И охаивать дополнительный протокол в этой части – значит подвергать сомнению те территориальные изменения, которые произошли на Украине и в Молдавии в 1939–1940 гг. на основе положений этого документа.

А теперь впору обратиться к вопросу о том, а что же содержалось в том самом дополнительном протоколе касательно балтийских стран.

А то, что определялась сфера обоюдных интересов СССР и Германии в Прибалтике, то есть оговаривалось, что Латвия, Эстония и Литва (по протоколу от 28.09.1939 г.) включались в сферу интересов СССР – при этом эти государства сохраняли свой суверенитет, а за Литвой признавалось право на Виленскую область и г. Вильно (Вильнюс). Понятно, что конкретная цель советского правительства с точки зрения военно-политической состояла в том, чтобы эти республики оставались вне зоны интересов Германии, и исключить возможность их военной оккупации, а значит, и возможность выхода германских войск непосредственно к границам СССР по линии балтийских государств.

Советское правительство, включая этот пункт в дополнительный протокол, безусловно, учитывало реальную угрозу военной оккупации этих стран Германией, о чем уже упоминалось выше. К этому можно лишь добавить, что она возрастала в связи с нарастающими прогерманскими настроениями среди националистических антисоветских кругов этих стран, а также явной активизацией профашистского движения и профашистских организаций в Латвии, Эстонии и Литве.

Для полной ясности напомним, что уже летом 1940 года по заданию немецкой разведки в Литву нелегально был переброшен бывший посол буржуазной Литвы в Германии полковник Казис Шкирпа. Под его началом в ноябре 1940 года создается подпольная профашистская националистическая организация «Фронт литовских активистов» (ФЛА), объединивший в своем составе таутиников, шаулистов, христианских демократов и др. К чему призывала эта организация литовское население в своих «Указаниях по освобождению Литвы»?

«Разоружать красную милицию, сотрудников ГПУ, арестовывать их и ликвидировать; арестовать всех комиссаров, политруков и прочих, на кого опирается советский режим; уничтожить центр и отделы компартии, арестовать всех членов этой партии; занять важнейшие учреждения в центре и в провинции; нападать на части Красной Армии и разоружать их; заставить евреев бежать из Литвы».

Об этом же говорилось еще в одном подобном документе – «Обращении к литовскому народу» аналогичной профашистской организации «Союза литовцев в Германии»:

«Час освобождения Литвы близок. Когда начнется поход с Запада, должны возникнуть восстания. Сразу же надо арестовать местных коммунистов и других предателей Литвы, чтобы они не избежали расплаты. Через города и деревни будет маршировать немецкая армия. В ее рядах будет много знакомых вам соплеменников. Встречайте их мило и сердечно, оказывайте им нужную помощь. Информируйте евреев, что их судьба ясна, пусть сегодня же убираются из Литвы».

Не успели немецкие войска с началом войны оккупировать всю территорию Литвы, как уже 26 июня 1941 года от имени новоявленного «независимого временного правительства» тот самый К. Шкирпа, но уже в качестве премьера этого «правительства» и еще 12 «министров», в числе которых стояла подпись и министра коммунального хозяйства В. Ландсбергиса (отца), не замедлили обратиться с благодарственным «Словом» к «спасителю европейской культуры» рейхсканцлеру А. Гитлеру и его отважной армии за «освобождение литовской территории» (понятное дело – от «советской оккупации»).

Заметим, показательно парадоксальной оказалась судьба этого коллаборационистского «правительства», которое ровно на десятый день своего благодарственного «Слова» к Гитлеру перестало существовать по банальной причине – оно было распущено немецкими оккупационными властями.

***

Литве, как и другим балтийским республикам и их народам, «благодарные» Гитлер, Гиммлер и Розенберг уготовили отнюдь не независимое существование, а совсем иную судьбу. И в этом случае обратимся к некоторым документальным свидетельствам.

Вот протокольная запись консультативной беседы от 30 мая 1941 года руководителя немецкой разведки адмирала Ф. Канариса с рейхсляйтером А. Розенбергом, ставшим вскоре имперским министром по делам оккупированных восточных территорий:

«Рейхсляйтер Розенберг изложил политические планы рейха в ходе возможного конфликта с Советским Союзом. В соответствии с этим планом надлежит расчленить русское пространство на четыре государства. Эти четыре государства представляются следующим образом:

Расширенная в восточном направлении Финляндия;

Самостоятельная Украина;

Кавказ как федеративное государство под германским управлением;

Также расширенная за счет белорусских земель Прибалтика (в качестве немецкого протектората, с перспективой последующей германизации)».

А вот предложения рейхсфюрера СС Г. Гиммлера к плану «Ост», изложенные им 12 июня 1941 года:

«Двадцатилетний план должен включать в себя тотальное онемечивание Эстонии и Латвии, а также всего генерал-губернаторства (имеется в виду оккупированная Польша). Сложнее обстоит дело с Литвой. Здесь мы меньше можем рассчитывать на онемечивание имеющегося населения. Правильнее будет разработать план колонизации этих территорий».

Бывший командующий силами полиции госбезопасности СД и СС в Прибалтике (Остланде) генерал Еккельн на судебном процессе военного трибунала в Риге показал: «Гиммлер в одной из бесед сказал мне, что территория Латвии, Литвы и Эстонии является объектом давнишних мечтаний немцев. Наступило время поправить историческую ошибку. Часть местного населения нужно истребить, часть онемечить, большинство вывезти на работы в Германию, остальных переселить в глубинные районы России. В будущем следует поступить так, чтобы вместо эстонцев, латышей и литовцев были поселены немецкие колонисты».

Небезынтересным дополнением к этому будут некоторые сведения из протокола совещания, проведенного руководителем Восточного отдела МИДа Германии П. Клейстом 4 февраля 1942 года с участием ответственных представителей министерства по делам оккупированных восточных территорий, Главного управления имперской безопасности, Главного управления по вопросам расовой и переселенческой политики и др. «По планам онемечивания по прибалтийским странам».

На этом совещании были изложены следующие рекомендации и предложения:

«Нежелательные в расовом отношении элементы населения Остланда должны быть выселены в русские глубинные районы путем побуждения их к добровольному переселению. Представляется целесообразным внедрить туда расово нежелательных представителей прибалтийских народов в качестве среднего сословия, в том числе использовать их для создания там территориальных администраций из-за недостатка немецких сил. Но сперва – в Остланде провести точную проверку расового состава населения, которая должна быть изображена не как расовый отбор, а замаскирована как гигиеническое обследование».

И чтобы понять до конца, какой настоящий оккупационный режим был уготован для балтийских республик гитлеровскими властями, с которыми так «мило и сердечно» стали сотрудничать так называемые «национал-патриоты», приведем еще один документ – строго секретную «Инструкцию для рейхскомиссариата Остланд» за личной подписью рейхсляйтера А. Розенберга, адресованную рейхскомиссару Г. Лозе от 21 июля 1941 года.

Инструкция довольно обширная, приведем лишь самое существенное из нее. Начинается она с целевой установки:

«Территория между Нарвой и Тильзитом всегда была связана тесными узами с немецким народом. Семисотлетняя история внутренне сориентировала большую часть живущих там народов на Европу, врастила их в великогерманское жизненное пространство. Цель деятельности рейхскомиссара Эстонии, Латвии, Литвы и Белоруссии заключается в формировании здесь рейхспротектората, а затем в превращении этой территории в часть великогерманского рейха».

И далее: «В переселенческой политике необходимо иметь в виду, что 50% эстонцев сильно германизированы, что позволяет рассматривать их как родственный немцам народ. В Латвии для ассимиляции пригодна гораздо меньшая часть населения. Поэтому здесь требуется переселение в более крупных масштабах. Аналогично и в Литве».

В инструкции Розенберга предписывалось:

«Рейхкомиссар Остланд должен препятствовать любым поползновениям на создание эстонского, латышского и литовского государств, независимых от Германии. Все эти области подчиняются немецкой администрации».

А отсюда следовало: «Из-за недопустимости создания независимых государств, о чем, однако, не следует заявлять публично, вытекают и меры для предотвращения формирования так называемых независимых армий. Военный суверенитет должен находиться в руках германского рейха».

Не упущены и вопросы идеологии и культурной жизни: «Что касается культурной жизни, то необходимо с порога пресекать попытки создания собственных университетов и вузов. Не нужно возражать против открытия небольших технических учебных заведений и ремесленных училищ. Нужно наладить в Остланде издание крупной немецкой ежедневной газеты. При решении церковных вопросов рейхскомиссариат должен проявлять сдержанность, и у рейхскомиссара нет причин поощрять деятельность конфессиональных объединений и церковников. В школах предусмотреть введение уроков немецкого языка. Уполномоченный фюрера осуществляет надзор за духовным и мировоззренческим обучением и воспитанием в духе НСДАП» (Национал-социалистическая рабочая партия Германии. – В.М.).

Не был забыт и вопрос о евреях: «Важно решить вопрос об использовании на работе евреев. Для них предусмотреть принудительное привлечение к труду и сосредоточение их в крупных гетто. Позже будет оформлено специальное распоряжение».

Вот с этим нацистским оккупационным режимом и начали активное сотрудничество так называемые «фронтовики» из ФЛА и авторы благодарственного «Слова» к Гитлеру по превращению Литвы в колонизированную немецкую территорию, прикрывая свое коллаборационистское сотрудничество фальшивым фиговым листком борьбы против «советского большевизма» и «советской оккупации».

***

Между тем еще раз подчеркнем, включение балтийских стран в августе–сентябре 1939 года в сферу интересов СССР, а затем решение на взаимной договорной основе о размещении ограниченного контингента советских войск на их территории являлись мерами превентивного характера – с точки зрения обеспечения безопасности от агрессивных намерений Германии не только в отношении Советского Союза, но и балтийских государств. И эти меры никоим образом не нарушали государственного суверенитета и даже общественно-политического устройства этих стран.

В связи с этим можно сослаться на известную телеграмму В.М. Молотова полпреду в Литве Н.Г. Позднякову от 21 октября 1939 года:

«Категорически воспрещаю Вам, всем работникам полпредства, в том числе и военному атташе, вмешиваться в межпартийные дела в Литве, поддерживать какие-либо оппозиционные течения и т.д. Малейшая попытка кого-либо из вас вмешаться во внутренние дела Литвы повлечет строжайшую кару. Имейте в виду, что договор с Литвой будет выполняться с нашей стороны честно и пунктуально».

Сравните это строгое указание наркома иностранных дел СССР (надо полагать, не без согласия И.В. Сталина) с тем, что предписывалось в инструкции Розенберга от 21 июля 1941 года, чтобы понять принципиальную разницу в отношениях к балтийским странам со стороны правительства Советского Союза и гитлеровской Германии.

У. Черчилль, который никогда не отличался дружественным расположением к СССР, даже он в беседе с полпредом Советского Союза в Лондоне И.М. Майским в октябре 1939 года, то есть сразу же после подписания договоров о взаимной помощи с правительствами балтийских государств и размещении там на основе этих договоров контингента советских войск, так оценивал эти меры:

«С точки зрения правильно понятых интересов Англии не имеет оснований возражать против действий СССР в Прибалтике. Конечно, кое-кто из сентиментальных деятелей может пускать слезу по поводу русского протектората над Эстонией, Литвой и Латвией, но к этому нельзя относиться серьезно. Это хорошо, что балтийские страны включились в советскую, а не германскую государственную систему. Это исторически нормально потому, что сокращает возможный «лебенсраум» (жизненное пространство) для Гитлера».

И. Майский вспоминает, что Черчилль на карте размашисто провел вдоль линии советско-германского разграничения и при этом заявил: «Дальше этой линии Германию пускать нельзя».

Действительно, без понимания того, что балтийские страны являлись «пограничной зоной» между Германией и СССР, невозможно понять и признать позицию советского правительства, когда оно при заключении пакта с Германией настояло на том, чтобы оговорить сферу интересов СССР в Прибалтике. Конечно, можно при этом, как говорил Черчилль, пролить сентиментальную слезу по поводу того, что якобы Советский Союз пренебрег национально-государственными интересами балтийских стран. Но если иметь в виду очевидные тогда намерения Гитлера и нацистского режима насчет Эстонии, Латвии и Литвы (Остланда), то все предпринятые советской стороной меры, в том числе и принятие этих республик в состав Советского Союза (заметим: на основе добровольного волеизъявления народов всех республик Прибалтики), были вовсе не драмой, а благом – прежде всего, для прибалтийских народов. Не исключая, конечно же, и Литву, которая в составе СССР сохранила не только государственный суверенитет, национально-культурную, языковую, этническую и т.д. самодостаточность, но и, что важно отметить, территориальную целостность.

Что касается территориального вопроса, то всякому, кто способен в сегодняшней Литве здраво оценивать советское прошлое, должно быть яснее ясного, что именно в составе Советского Союза Литва территориально стала тем, чем она является сегодня. И прав А. Палецкис, когда он доказательно говорит, что считать нахождение Литвы в СССР оккупацией – чистой воды фальсификация.

В этом случае достаточно будет взглянуть на карту воссоединения литовских земель в Литовской Советской Республике, чтобы без труда понять, что именно в то самое советское время Литва территориально приросла почти на треть.

***

Для справки можно заметить: когда в марте 1939 года нацистская Германия ультимативно отторгла у Литвы Клайпеду (Мемель) – единственный незамерзающий порт, правительства Великобритании и Франции даже пальцем не пошевелили, как и в случае с Польшей, в защиту прав Литвы на этот портовый город, а молчаливо согласились с этим актом аннексии, хотя они еще 8 мая 1924 года в подписанной ими же в Париже Клайпедской (Мемельской) конвенции официально признавали Клайпедскую область составной частью Литвы.

И не Англия и Франция, а Советский Союз восстановил территориальную справедливость, воссоединив с Литвой не только Клайпедский край, но и Виленскую область с г. Вильно, а также юго-западные территории Литвы, выкупленные советским правительством у Германии за 7,5 млн долларов, и территории с преимущественно литовским населением, которые были переданы Литве из Белорусской ССР.

И где это было видано, чтобы «страна-оккупант», имеется в виду Советский Союз, так озаботилась о территориальном приращении «оккупированной» Литвы, равным одной трети ее бывшей территории?!

Возвращаясь к вопросу об оккупационной политике немецких властей в Остланде, чтобы рассеять возможные иллюзии вроде того, что «разве такое могло быть», обратимся к весьма любопытному, можно сказать, авторскому документальному свидетельству литовских «фронтовиков» из ФЛА.

Вскоре после установления в Литве нацистского оккупационного режима, согласно инструкции имперского министра по оккупированным восточным территориям А. Розенберга, они обращаются к «великому вождю Германской империи» А. Гитлеру и главнокомандующему немецкой армии В. Браухичу со слезной петицией. На что же они жаловались Гитлеру и Браухичу?

Оказывается: «Большевики, против которых литовцы воевали вместе с немецкими солдатами, признают Литовскую Республику как независимое государство, а Германия считает ее бывшим государством. Работа правительства Литвы, против его воли, была остановлена без предъявления претензий. Хотя большевистскими актами земля была признана собственностью государства, но каждому она была оставлена на владение вечно, а Указом генерального комиссара литовцы лишаются ее.

Деятельность бывшей школы и прием студентов остановлены, и литовцам нельзя иметь ни одной газеты на литовском языке – немецкая цензура не разрешает выпуск ни одной литовской книги, в радиофонах вытесняется литовский язык, и не разрешается праздновать народные литовские праздники».

Вот такое саморазоблачительное признание коллаборационистов, которые, как уже упоминалось, не только призывали литовцев «мило и сердечно» встречать немецкие войска, но и самым активным образом сотрудничали с оккупантами по превращению Литвы из суверенной республики в немецкую колонизированную территорию, а литовцев через человеконенавистнический расовый отбор – в рабов «великогерманского рейха».

А вот фарисействующие в сегодняшней Литве, по-иудиному отрекшиеся от советского прошлого, не переставая, продолжают талдычить о какой-то «советской оккупации», о «черном советском времени».

Из их уст все время льется по этому поводу поистине циничная, наглая, непристойная ложь. При этом тех, кто пытается до литовцев донести всю правду, тут же подвергают политическому преследованию, привлекают к неправедному судилищу, как это было по отношению к А. Палецкису.

О том, как литовские национал-предатели нашли себя в услужении немецко-фашистским оккупантам Литвы, и как они верно служили нацистскому оккупационному режиму, можно сказать многое, но приведем лишь еще одно убедительное документальное свидетельство – донесение командира оперативной группы «А» бригаденфюрера (генерал-майора) Шталекера шефу имперской полиции безопасности в Берлин «О деятельности группы в прифронтовой области Северной России и в оккупированных областях Прибалтики за период до 31 октября 1941 года».

Поскольку этот документ по своему содержанию уникален, то укажем, что он был опубликован в «Военно-историческом журнале» №6 за 1990 год под рубрикой «Из тайных архивов спецслужб рейха». Но прежде к этому документу необходим некоторый пояснительный комментарий.

Дело в том, что по мере продвижения наступающих немецких войск в глубь советской территории и установления там оккупационного режима в тыловых районах каждой армейской группы немецкими властями (по ведомству Гиммлера) создавался разветвленный аппарат СС и СД, формировались так называемые оперативные группы, включавшие в себя эйнзац- и зондеркоманды, а также полицию безопасности для проведения карательных операций против партизан, антифашистского подполья, проведения т.н. «зачисток» (экзекуций) против коммунистов, еврейского населения и других «нежелательных элементов». В их оперативном ведении находились и концентрационные лагеря на этих территориях, пункты содержания советских военнопленных и другие. Весь этот репрессивный аппарат действовал под началом Главного имперского управления безопасности (РСХА), возглавляемого до мая 1942 г. Р. Гейдрихом (убит чешскими патриотами в мае 1942 г.), а затем – до конца войны – Э. Кальтенбруннером (казнен по приговору Нюрнбергского трибунала в 1946 г.). Эта оперативная эйнзацгруппа «А», которую возглавлял бригаденфюрер СС Шталекер, действовала в тыловых районах группы армий «Север», то есть на территории рейхскомиссариата Остланд.

О чем же докладывал бригаденфюрер в своем донесении в Берлин?

В нем подробнейше, с указанием конкретных примеров и фактов, а также цифровых данных докладывалось, какая работа была проведена по привлечению «надежного местного населения» к еврейским погромам, массовому уничтожению евреев и коммунистов, к акциям «по устрашению партизан», по формированию вспомогательной полиции и т.н. «защитных команд» («охранных полицейских батальонов»). Только на территории Литвы было сформировано из бывших офицеров, солдат и полицейских буржуазной Литвы 20 таких батальонов общим числом в 8 тыс. человек, а также вспомогательная полиция во всех городах и районах Литвы, которые привлекались к проведению упомянутых выше акций.

В донесении приведена сводная таблица о количестве проведенных экзекуций по ликвидации евреев и коммунистов. Сведения указаны по состоянию на 31 октября 1941 года по всем четырем генеральным комиссариатам Остланда (Латвии, Эстонии, Белоруссии и Литвы).

По Литве эта таблица особенно зловеща. Приведем ее в точности так, как она выглядит в донесении Шталекера (см. таблицу).

 

Для полной ясности напомним, что только в Литве за три года немецкой оккупации было истреблено (убито, расстреляно, казнено, умерщвлено в концлагерях на территории Литвы) около 700 тысяч человек, в том числе 730 тысяч жителей Литвы, 230 тысяч советских военнопленных; вывезено в Германию 70 тысяч литовских граждан, большая часть которых канула в безвестность. Вот она, вся правда о диких зверствах оккупантов и их приспешников!

И это притом что тысячи и тысячи истинных патриотов Литвы боролись против фашистских оккупантов в вынужденном подполье, в партизанских отрядах, сражались с врагом в рядах Красной армии. Достаточно сказать, что за годы оккупации на территории Литвы было создано и действовало 94 партизанских отряда и группы в движении сопротивления, в борьбе с фашистами и их пособниками участвовало свыше 10 тысяч человек. А 16-я Литовская стрелковая дивизия в составе 2-й гвардейской армии 1-го Прибалтийского фронта участвовала в боях за освобождение Литвы от немецких захватчиков. За годы войны 13 тысяч воинов этой дивизии были награждены орденами и медалями, а 12 из них удостоены звания Героя Советского Союза.

Поскольку в Литве (и не только) сегодня всячески чествуют так называемых «борцов» за свободу и независимость Литвы от «советского большевизма», то будет к месту сказано о коллаборационизме – иначе говоря, о сотрудничестве литовских фронтов из ФЛА и их «соплеменников» по национал-предательству с фашистским режимом, установленным нацистами в рейхскомиссариате Остланд.

Объявив себя борцами против советского большевизма, то есть против СССР, их вовсе не смущал тот факт, что и Гитлер начинал войну против Советского Союза под тем же антисоветским лозунгом, что и литовские коллаборационисты.

«Национал-социалистическая Германия и немецкий народ осознают, что в предстоящей борьбе они призваны спасти мировую цивилизацию от смертельной опасности большевизма и расчистить дорогу к подлинному расцвету в Европе». (Из ноты-меморандума Германского правительства – правительству Советского Союза от 22.06.41 г.).

Для них не имело никакого значения, что этот самый советский большевизм – Советский Союз – вел смертельную схватку с фашистским хищным агрессором, вознамерившимся создать великогерманский рейх «От Атлантики до Урала» (Гитлер).

Но мы-то знаем и помним, как фашистские вандалы, к которым пошли в услужение литовские коллаборационисты, «спасали» мировую цивилизацию и «расчищали» дорогу к расцвету Европы.

На Нюрнбергском процессе Международного военного трибунала над нацистскими преступниками было засвидетельствовано, что за годы Второй мировой войны фашистами только в концентрационных лагерях и пунктах массового уничтожения людей, а также при проведении так называемых «специальных операций» эйнзац- и зондеркомандами СС и СД на оккупированных территориях, в том числе и на территории Литвы, в газовых камерах, путем злодейских экспериментов на «человеческом материале» и другими изуверскими способами было умерщвлено не менее 12 миллионов человек.

***

Что касается Советского Союза, то нацистские преступники за годы войны уничтожили, загубили 13 миллионов 600 тысяч русских, украинцев, белорусов, евреев и других мирных советских граждан. Кроме того, они планировали, руководствуясь своей человеконенавистнической расовой доктриной, в ближайшие годы после завершения войны уничтожить еще 30 миллионов славян и других неарийцев, в числе которых, безусловно, были и литовцы. Гитлер, которого услужливые коллаборационисты благодарственно называли «великим вождем», «спасителем европейской культуры», «освободителем Литвы», еще задолго до начала агрессии против СССР так сформулировал свой расовый капитализм: «Я имею в виду устранение целых расовых единиц, и это я намерен осуществить грубо и жестоко. Я имею право устранить миллионы низших рас, которые размножаются, как черви».

И литовские национал-коллаборационисты не только шли на сотрудничество с этим преступным режимом, но и сами определенно участвовали в этих преступных действиях вместе с нацистскими карателями на территории Литвы (и не только).

Идя на сотрудничество с нацистами, они не могли не знать, что в этом «великогерманском рейхе», о котором говорил Гитлер, места для независимой Литвы не могло быть, ибо решить задачу независимости при гитлеровском фашистском режиме в принципе было невозможно. Литва для него являлась не чем иным, как территорией для немецкой колонизации. И коллаборационисты не могли не понимать, что выиграй войну не Сталин, а Гитлер – независимости Литвы им не видать было бы как собственных ушей. Следовательно, их коллаборационизм являлся не чем иным, как национальным предательством. Они были фактическими соучастниками нацистов в реализации планов Розенберга и рейхскомиссара Остланда по ликвидации литовской государственности, лишения ее суверенного существования. И возводить этих пособников нацистов на пьедестал почета, чем занимаются сегодня литовские политики и даже государственные деятели, – значит оправдывать их, заниматься реабилитацией их преступного коллаборационизма. Видно, вирус национализма, антикоммунизма и антисоветизма передался по наследству тем, кто теперь еще замешан в оголтелой русофобии и антироссийской политике. Может быть, тут присутствует и угодливость новому (заокеанскому) «господину мира»?

Из всего вышесказанного можно сделать итоговый вывод.

Первое. Окажись Литва в 1939 году в сфере интересов СССР, а Германии, она неизбежно стала бы объектом того «нового порядка», который был уготован ей генеральным планом «Ост». И только в составе СССР и благодаря разгрому фашистской Германии и освобождению Литвы от немецкой оккупации Литовскую Республику избавили от трагической участи, которая была уготована ей Гитлером, Гиммлером и Розенбергом, позволили ей сохранить государственн6ый статус, национально-культурную, этническую, языковую самодостаточность и территориальную целостность.

Второе. И это не голословное утверждение. Ведь сами же литовские «фронтовики» в своем обращении к Гитлеру и Браухичу заявляли, что «большевики признают Литовскую Республику как независимое государство, а Германия считает ее бывшим государством», и что, «хотя большевики признали землю собственностью государства, но каждому она была оставлена на владение вечно, а указом генерального комиссара литовцы лишаются ее». Наконец, они признавали, что при советской власти литовцы имели свои газеты на литовском языке, свои литовские вузы, выпускались книги на родном языке, литовцы могли свободно праздновать народные праздники и т.д. и т.п., тогда как в Остланде всего этого они были лишены немецкими властями.

Третье. Что касается идеологосхемы о постсоветском «поющем возрождении Литвы», то нынешним правителям Литвы, видно, важнее считать себя «свободными», «независимыми» и «возрождающимися» под военной оккупацией НАТО и США, сидя, как образно выразился А. Палецкис, в «дырявой лодке» Евросоюза, которая все больше погружается в пучину кризиса и деградации. Но об этом, наверное, лучше судить самим литовцам.

Василий МАКОЛОВ, военный историк. г. Серпухов

http://sovross.ru/modules.php?name=News&file=article&sid=600527

Прочитано: 921 раз(а)

Оставить комментарий

Руководители Центрального Совета СКП-КПСС                                                                                        Все персональные страницы →

Зюганов
Геннадий Андреевич

Председатель
Центрального
Совета СКП-КПСС

Тайсаев
Казбек Куцукович

Первый зам. председателя
Центрального
Совета СКП-КПСС

Симоненко
Петр Николаевич

Заместитель председателя
Центрального
Совета СКП-КПСС

 

Новиков
Дмитрий Георгиевич

Заместитель председателя
Центрального
Совета СКП-КПСС

Макаров
Игорь Николаевич

Заместитель председателя
Центрального
Совета СКП-КПСС

Хоржан
Олег Олегович

Секретарь Центрального
Совета СКП-КПСС

Никитчук
Иван Игнатьевич

Секретарь Центрального
Совета СКП-КПСС

Гаписов
Ильгам Исабекович

Секретарь
Центрального
Совета СКП-КПСС

Костина
Марина Васильевна

Секретарь
Центрального
Совета СКП-КПСС

© 2015. СКП-КПСС
Сайт создан в "ИР-Медиа"

Создание сайта агентство IR MEDIA