09.12.2013. новости ПКРМ. ГРЕНАДА. Настали жесткие времена (Интервью)
Марк Ткачук: «Молдова полученную в 1991 году независимость воспринимала как этап на пути к новой зависимости — на пути к Великой Румынии»
Принятое 5 декабря решение Конституционного суда (КС), согласно которому государственным языком Республики Молдова следует считать румынский, спровоцировало громкий скандал. Больше всех возмутились оппозиционные коммунисты: решение КС они назвали «госпереворотом» и объявили о бойкоте заседаний парламента. Главный редактор «Ъ-MD» Владимир Соловьев встретился с идеологом партии коммунистов, депутатом Марком Ткачуком, чтобы выяснить, что так разозлило коммунистов в решении КС и как они намерены бороться с его последствиями.
— КС признал верховенство положений Декларации независимости над нормами Конституции. Может ли Декларация быть важнее Основного закона?
— Нет, конечно, не может. Абсолютное большинство юристов понимают, что никакая декларация не может превалировать над текстом Конституции. Поэтому совершенно ясно, что КС принял не правовое, а политическое решение. Политически абсурдное решение, незаконное решение, решение, в значительной степени мотивированное ценностными пристрастиями шести граждан соседнего государства — Румынии, которые одновременно являются членами КС.
— Кстати, насчет гражданства судей. В Молдове, как известно, узаконено двойное гражданство. Разве есть какие-то нормы, запрещающие обладателям гражданства других стран работать в КС?
— Легализация множественного гражданства в Молдове произошла в период правления коммунистов. Но были ограничения, которые мы ввели для высших должностных лиц, для народных избранников, для людей, обладающих доступом к гостайне: они должны быть только гражданами Молдовы. Новая власть немедленно отменила все эти ограничения и таким образом открыла ящик Пандоры. Граждане Румынии теперь могут чинить суд в Молдове в интересах Румынии. О том, что это происходит именно в интересах Румынии, говорит содержание принимаемых ими решений и те овации, которые раздаются за Прутом. Вы знаете, что Бэсеску (президент Румынии Траян Бэсеску.— «Ъ-MD») уже поаплодировал этому решению.
Вообще, нужно понимать, что произошло 5 декабря. Это решение не про язык или, точнее, далеко не только про язык. Решение КС лишь отчасти касается языка. КС пытался подвести правовые основы для ликвидации Молдовы как государства. Их государство не устраивает. Не по Сеньке шапка. Не по Хуану сомбреро. Вот и все. Вот в чем проблема. Отсюда и стремление найти опору в таком спорном и опасном документе, как Декларация независимости Молдовы от 27 августа 1991 года.
Если мы откроем текст этой Декларации, то в преамбуле этого документа есть целый ряд чрезвычайно противоречивых положений, которые здесь записаны не с точки зрения стабилизации молдавской независимой государственности, а исключительно с точки зрения интересов Румынии. Не случайно возникло в свое время подозрение, что текст этот был написан не в Кишиневе, а привезен из Бухареста. Слишком уж мало говорится в нем о Молдове и слишком много о восстановлении исторической справедливости по отношению к Румынии. Причем такого рода справедливости, которая исключает саму возможность существования независимой Молдовы. Осуждаются в тексте не только 23 августа 1939 года (пакт Молотова—Риббентропа), но и 28 июня 1940 года, когда Румыния уступила Бессарабию Советскому союзу. Осуждается 2 августа 1940 года, когда была создана Молдавская ССР в ее нынешних границах. Таким образом, эта декларация сказала, что новой власти не нужна Молдова в границах 2 августа 1940 года, не нужна Молдова в принципе.
— А нужны еще Северная Буковина, Бессарабия, Херц?
— Нет, это нужно Румынии, сказано в этой Декларации, не Молдове. В этом весь парадокс и абсурд.
Молдова, в отличие от Эстонии, Литвы, Латвии, Армении, Украины, Грузии и самой России, полученную в 1991 году независимость воспринимала лишь как временный этап на пути к новой зависимости — на пути к «Великой Румынии». Отсюда не только столь позорный, капитулянтский и, мягко говоря, сомнительный текст Декларации независимости, но и целый ряд иных, по нынешним меркам, совершенно скандальных вещей. Достаточно упомянуть, что до 1994 года гимном Молдовы являлся гимн соседней Румынии «Пробудись, румын!». Именно поэтому в Конституции 1994 года, которая была принята на основе всенародного обсуждения с широким плебисцитным осмыслением каждой из статей, практически нет следов Декларации независимости.
Эта Декларация, по сути, создала условия для приднестровского конфликта. Приднестровская сторона в этом конфликте вцепилась в декларацию и сказала: «Ага, пакт Риббентропа—Молотова долой? Хорошо, значит, здесь была Бессарабия, а никакой Молдавии не было. Вы ее не признаете? Ну а мы тем более! Вам не нравятся границы по состоянию на 2 августа 1940 года? Отлично — мы тогда не входим в вашу государственность». Ну и так далее. Поэтому в 1994 году все эти проблемы этого романтического, а точнее румынского этапа в становлении молдавской независимости были преодолены. Правовая логика молдавской независимости была перезапущена заново. Страна действительно встала на путь независимого развития.
— Судя по всему, проблемы не были преодолены, раз сейчас опять к ним все возвращаются.
— К ним возвращаются помимо закона. Это все мимо закона, мимо судебной практики. С тем же успехом эти шесть граждан Румынии, которые засели в КС, могут сегодня сказать, что приказ Антонеску перейти Прут от 22 июня 1941 года является законным и что на бомбардировку, начавшуюся в четыре утра, тоже распространяется целый ряд законодательных актов.
Сегодня в КС засели авантюристы и самозванцы, которых оттуда надо выковырять. Так же следует поступить и по отношению к молдавскому правительству.
— В решении КС акцент сделан на языке.
— Нет. Акцент на принятии преамбулы Декларации в качестве документа, который превалирует над Конституцией, хотя в конце Декларации говорится, что ничто, кроме Конституции, не является высшим законом для Республики Молдова. Тем не менее КС изображает из себя людей, получивших высшее образование в дурлештском колледже по стрижке свиней, не замечает всего этого и говорит: преамбула — главная. Это переворот государственный.
— В той части Декларации, где упоминается румынский язык, есть ссылка на законы, провозглашающие румынский язык государственным. Но я таких законов не нашел.
— Там говорится о молдавском языке. Ваш вывод?
— У меня не вывод, а вопрос — причем здесь румынский язык, если он не упоминается в законах, на которые делается ссылка?
— Ни при чем. Вы допускаете мысль о том, что это юридическая небрежность?
— Я просто пытаюсь понять, что это значит.
— Это значит только то, что говорилось выше. КС важно было перешагнуть Конституцию и найти любой повод для того, чтобы признать Декларацию 1991 года документом, превалирующим над Основным законом.
КС встал на путь попытки создания правовых условий для отмены молдавской независимости в форме молдавской идентичности, молдавского языка. По закону отменить Молдову нельзя. Они сделали это незаконно, признав приоритет преамбулы Декларации независимости над Конституцией. И то, что совершенное ими действие не просто идиотизм, но и государственное преступление, никого из власть предержащих не волнует. Хотя все эти действия являются основанием для незамедлительной отставки всех этих господ. Отставки любым способом. Путем поиска союзников в парламенте или путем поиска союзников на улице — тут уж как получится.
— Тем не менее КС действует.
— Пока да.
— И принимает решения, которые предполагают изменение Конституции.
— В данном случае исчерпана логика политическая, правовая, государственная. Мы говорим о том, что шесть граждан Румынии приняли антиконституционное, абсурдное решение в интересах соседнего государства.
— Но оно создает некую новую реальность.
— Оно создает реальность, которая заключается в том, что все, что сделал КС, является логическим итогом четырехлетнего правления группировки лиц, которые себя называют коалицией «Проевропейского правления». По сути, это группировка преступников, которые захватили демократические институты и в том числе КС. Теперь они должны в соответствии со всеми правилами драматического искусства раствориться в тумане. Но они не растворяются, а растворяют государство — так не доставайся же ты никому.
— В этой группировке, как вы ее называете, не все согласны с решением КС. Лидер демократов Мариан Лупу его раскритиковал и предложил провести референдум.
— Мариан Лупу — человек ленивый. Он не дочитал все обстоятельства дела. Он по-барски решил его прокомментировать. Но на нем в том числе огромная ответственность за то, что у нас сегодня действует именно такой КС.
Референдум о языке — это очень спорная вещь, потому что в многонациональной стране, каковой является Молдова, это может создать очаг очередной напряженности. Титульное молдавское население задастся вопросами: по какому праву гагаузы, украинцы, болгары, русские Молдовы должны решать, как именовать государственный язык? Или Лупу представляет, как именно можно ограничить в правах национальные меньшинства и не позволить им участвовать в таком референдуме? Если Молдове и нужен референдум, то только по более фундаментальному вопросу — быть или не быть молдавской независимой государственности в границах на 1 января 1991 года. Ответ на этот вопрос, а он будет положительным, надолго остановит провокационную дискуссию о молдавско-румынских отношениях.
— Проблема языка существует столько, сколько существует нынешняя Молдова. Часть общества считает язык румынским, а часть — молдавским.
— Большинство считает молдавским, и лишь незначительная часть — румынским, согласно последней переписи. У партии коммунистов в этом смысле научная позиция. Мы считаем, что вопрос наименования языка — это вопрос носителей языка. Никакая Академия наук, никакие лингвистические лаборатории не имели и не будут иметь права обязывать людей называть язык так или иначе. Это международная лингвистическая, демократическая практика.
Между сербским и хорватским языками минимум отличий, то же самое в случае с киргизским и казахским, азербайджанским и турецким и так далее. В данном случае государственность определяет глотоним — то есть название языка. Это выбор большинства, и никакая прослойка, которая пытается узурпировать в том числе лингвистические интерпретации, не вправе этого делать. Так что здесь все у нас очень органично. Ну существует еще и такая интрижка в молдавской политике, но это не самая большая проблема.
— Пока коммунисты были у власти, в вузах и в школах преподавался румынский язык и история румын.
— Не совсем так. Мы были примером языковой толерантности. Я могу назвать десятки высших и средних учебных заведений, в которых существовал в одних случаях румынский язык, в других молдавский. Во многих случаях у нас все это делалось по требованию родителей — они решали то, как называть язык. Менялись куррикулумы. История румын поэтапно заменялась на молдавскую историю, вписанную в учебники Всеобщей истории. Это все происходило постепенно. Правительства Филата—Лянкэ как раз гордится, что им опять удалось восстановить в правах курс «Истории румын» в школе, курс, которого, кстати, нет в самой Румынии.
— Молдова — многонациональная страна. И далеко не все из тех, кто считает себя молдаванами или румынами, хотят присоединения к Румынии. Какие шансы, что в таких условиях может случиться объединение, которым вы пугаете?
— Мы давно никого не пугаем. Мы флегматично констатируем, что все наши предупреждения, увы, сбываются. Все демократические институты сегодня находятся в состоянии паралича. Когда КС принимает подобные решения, а парламентское большинство отказывается эти решения воспринимать как абсурд и преступление, возможно все.
Посмотрите: президент страны — пусть мы его не признаем и называем «хромой уткой» и говорящим капустным кочаном — с распростертыми объятиями принимает президента Румынии, который с порога заявляет, что приехал ликвидировать Молдову, что это де его мечта. О чем тут можно говорить? Что еще нужно? Какие еще аргументы?
Люди, которые хотят жить в независимой стране, которые борются за эти коллективные ценности — они всегда будут пытаться отличать себя от других. Они будут говорить: мы — молдаване, мы говорим по-молдавски, у нас свое молдавское государство. И так говорит абсолютное большинство граждан Молдовы, за исключением тех, кто сегодня этой страной правит.
— Партия коммунистов эту власть не признает и называет нелегитимной. При этом вы заседаете в парламенте, где то голосуете вместе с партиями власти, то не голосуете, но так или иначе участвуете в политическом процессе. Вы ведь его таким образом легализуете.
— Ну мы же не можем объявить гражданскую войну в центре Европы, хотя этого кому-то и хотелось бы. Мы единственная партия, которая старается соблюдать Конституцию и которая, вопреки действиям нынешних властей, говорит о верховенстве права, о демократических стандартах и ценностях.
Мы объявили: наша цель — низложение власти. 23 ноября мы сняли фольклорную проблему о том, что коммунисты де не умеют выводить людей. Оказалось, что ого-го как могут. Шутки кончились. Оснований для продолжения наступления у нас более чем достаточно. Мы открыто собираем силы для решающего политического поединка.
— Вы сняли фольклорную проблему, но тут же встала другая проблема. Накануне митинга 23 ноября представители вашей партии призывали людей прийти и стоять, пока не уйдет эта власть. Но после митинга все разошлись по домам.
— Просто стоять на радость Лянкэ и трем его советникам и мерзнуть — это плохой сценарий. Нам нужно побеждать. Нужно лучше подготовиться, лучше организоваться. Именно это сейчас и происходит.
— Побеждать на выборах?
— В любом случае наша цель в том, чтобы прошли выборы. Демократические и свободные. Надежды на это пока немного.
— Досрочные или очередные?
— Желательно досрочные, потому что при таком КС и таком его составе о каких вообще выборах мы говорим?
— И как добиться внеочередных выборов?
— Выгнать их.
— Как?
— Это уже не очень сложный вопрос. Пример соседнего Киева показывает, что целый ряд методов, которые мы еще пару недель назад критично оценивали как недопустимые и слишком жесткие, вошли в реестр допустимых, нормальных и европейски осмысленных. Мы думали раньше, где мы будем ночевать, если возьмем в осаду госучреждения? Теперь мы знаем ответ. В Киеве, к примеру, протестующие взяли штурмом бывший октябрьский дворец и там засели. А у нас рядом с правительством есть бывший дворец «Октомбрие», и мы теперь знаем, что можно туда прийти и нас оттуда никто не выкурит. Ведь выкуривать — это не по-европейски.
Мы знаем, что молдавскому Fulger (спецназ МВД.— «Ъ-MD») в Кишиневе нельзя делать то, что делал «Беркут» (спецназ МВД Украины.— «Ъ-MD») в Киеве. Это очень важно для нас сегодня, потому что еще 23 ноября мы этого не знали. И теперь мы очень тщательно готовимся.
На стороне нашего антиправительственного протеста европейские ценности, у нас теперь есть возможность входить в здания — в здания администрации президента, городской мэрии, правительства. У нас теперь есть право не просто требовать от Лянкэ, чтобы он вышел к митингующим на улицу и отчитался, а блокировать входы и входить в здание правительства в поисках премьера. И никто не имеет права нас останавливать, потому что это будет не по-европейски.
Мы раньше боялись потоптать травку на газонах у здания правительства, а теперь понимаем, что можно и потоптать. Цепями махать мы не будем, но травку топтать можно.
Сами потопчем, сами потом вспашем и засеем.
— В Киеве на улицы вышло огромное количество людей, не имеющих отношения ни к каким политическим силам. Люди вышли потому, что они так хотели. Выходили студенты, которые вообще обходили политику стороной.
— И у нас выходили студенты. У нас была очень хорошая структура выхода на этот раз — этого никто не отрицал. И дальше будет еще лучше.
— В Киеве люди вышли стихийно.
— А у нас выйдут организованно. И в этом наше преимущество.
— Так или иначе, в итоге нужно ждать выборов.
— Ждать не нужно, нужно включаться в борьбу. Понятно, что эта власть не жилец. Но она способна затащить в могилу вместе с собой всю страну. А потому хотя бы нам — оппозиционным политикам нужно проявлять гражданский иммунитет, не нужно их бояться. Сколько раз встретил представителей власти — столько раз отказал им в доверии. Они сегодня представители силы, которая подчинилась антиконституционному перевороту. Они — преступники.
— Вы называете решение КС абсурдным. Тем не менее оно есть.
— Будет отменено следующим составом КС.
— А до тех пор?
— А до тех пор оно будет гореть клеймом на лбу представителей этого режима. Клеймо «предатель»!
— Вы не собираетесь опротестовывать это решение в КС?
— Это все равно, что обращаться в гестапо с жалобой на Мюллера. Бесполезно. Хватит. В отставку, как минимум.
И вообще, могу сказать, что мы — очень сдержанная по части своих заявлений партия. И те металлические нотки, которые у нас появились,— это не потому что мы жаждем реванша, а потому что мы понимаем, что наступили другие времена, более жесткие и более принципиальные. Если представители власти этого не поняли — это очень плохо.
http://www.grenada.md/post/nastali_jestkie_vremena
